А сколько драгоценных назиданий получено от него в то далекое время – на всю жизнь хватает! А какие службы, праздники! Каждый с любовью подготовленный и молитвенно проведенный». Священник со своими приезжими духовными чадами и местные прихожане и здесь самоотверженно трудились во славу Божию. Как и во всех сельских храмах, в которых послужил отец Иоанн, в Некрасовке появились плащаницы.

И впервые услышали люди этого глухого края полные службы Страстной седмицы и чин Погребения Спасителя и Матери Божией. Дамиан Круглик[60] прилетел в Некрасовку со своей невестой, приурочив приезд к празднику Успения. Все на приходе его поразило. Он впервые присутствовал на службе Погребения. Все торжественно и проникнуто благоговением, батюшкиным служением и пением небольшого хора.

Дамиан оканчивал учебу в Духовной академии и хотел решить   с отцом Иоанном вопрос о своем будущем. «Учиться в аспирантуре батюшка мне не благословил, – вспоминает теперь уже протоиерей Дамиан, – на приходах всех епархий нужны священники». «Жатвы много, а делателей мало, как же хорошо служить Богу и нашему русскому православному народу!

» – напутствовал меня отец Иоанн при отъезде. Возвращаясь, я вспомнил слова владыки Антония Сурожского: «Достаточно увидеть на лице человека сияние вечной жизни, чтобы все могло измениться». Это сияние я и увидел в лике и делах приходского сельского священника отца Иоанна Крестьянкина. Впервые я встретил идеального священника, такого, каким должен быть каждый из нас.

Меня, студента академии, отец Иоанн оживотворил своей молитвой. В дороге я предался размышлениям, как бы хорошо каждому студенту поучиться практической жизни – за богослужением, в домашней обстановке, в отношении с прихожанами и певчими; проповедничеству, горению духа, ревности и любви – у отца Иоанна. И дал мне Бог на все время, пока отец Иоанн был жив, все серьезные проблемы решать с молитвенного благословения и советами батюшки».

  99   Свою поездку на праздник Успения Божией Матери вспоминает доктор Алевтина Мизгирева[61], в ту пору студентка: «От Рязани до Ермиши летели на самолете, а до Некрасовки еще 8 километров добирались на лошадке. Мы везли корзину цветов к празднику. В храме вокруг плащаницы поставили белые гладиолусы по паре, и двенадцать лампад звездочками замерцали среди зелени.

Богомольцев собралось множество: местные и из дальних деревень. Удивили дети. Их было так много, и все они с цветами и свечами. Отец Иоанн поставил их вокруг плащаницы. Еще до начала службы в храме чувствовалась атмосфера праздника. Сама служба прошла на одном дыхании, люди не хотели расходиться. Слышу разговоры: «Такой службы не помним, на небесах были!

» Храм опустел, погашены все лампады, кроме двенадцати вокруг плащаницы. И дал мне Бог увидеть продолжение молитвенного предстояния отца Иоанна. Нас, четверых приезжих девушек, он оставил в маленькой комнатке при храме. За полночь мне захотелось пойти к плащанице, но я тут же тихонько вернулась. Перед плащаницей в слабом свете лампад на коленях стоял и молился отец Иоанн.

На рассвете он позвал и нас помолиться вместе. Из храма мы вышли, когда занималась заря». Свою встречу с отцом Иоанном в Некрасовке вспоминает Савелий Ямщиков[62]: «В 1964 году мы работали в экспедиции в Рязанской области, ставили на учет уникальные иконы, находящиеся в действующих церквях. Идиллическая картина открылась нашему взору, когда мы приехали в деревню Некрасовка Ермишского района.

Красивая деревенька, посередине пруд, а рядом стоит свежепокрашенная деревянная церковка XIX века. Навстречу нам из храма удивительно легкой походкой не шел, а как будто парил в воздухе священник. Его вид нас поразил. Доброжелательная улыбка, искрящиеся любовью глаза встречали не чужих не-   100   знакомых людей, но близких и дорогих родных.

Когда я рассказал о наших научных задачах, отец Иоанн активно включился в беседу. Сказал, что рад нас видеть, и привел благородный пример Новгородского митрополита Арсения (Стадницкого)[63], собиравшего иконы и помогавшего устроить Новгородский историко-церковный археологический музей. Рассказывая о том, что и сам он собирал иконы из закрывающихся молельных домов и подлежащих разрушению церквей, он ввел нас в храм. Переступив порог церкви, мы замерли.

Устоявшийся запах восковых свечей и ладана дохнул на нас живой благодатной силой. Основной иконостас был церкви родным. Зато на стенах висело около семи десятков икон, спасенных священником. Отец Иоанн радовался, что иконы будут поставлены на учет и не пропадут. Мы провели в Некрасовке три удивительных, незабываемых дня. Осведомленность и просвещенность сельского батюшки нас удивила.

Мы встретили священника высочайшей духовной наполненности и преданности Богу и Церкви. Вместо настороженно формального общения, как это бывало часто, мы получили тепло дружеских бесед. Для нас, тогда еще совсем молодых, сама встреча с отцом Иоанном стала редчайшей находкой и важным событием в жизни». Но и на сей раз духовное подкрепление среди напряженных трудов было дано отцу Иоанну ненадолго. Снова перевод. Иди туда, куда ведет Господь.

Теперь это городской приход - Никольский храм в граде Касимове[64]. В городском храме   101   прощай свобода, снова узы, снова борьба за выживание. «Перевода в городской храм отец Иоанн страшился, – рассказывает отец Владимир Правдолюбов65. – Истощенный физически от непосильных трудов, он хорошо знал, какие трудности ждут его там.