Свобода от кармы

Философия, претендующая быть "философией свободы", должна обосновать четыре независимости человека: независимость от физического мира; независимость от мира надчеловеческих ценностей; независимость от внутреннего мира человека и, наконец, независимость от прошлого. Если настоящее есть всего лишь производная, взятая от прошлого, то для свободы не остается места.

Для того, чтобы не быть под властью временного детерминизма, во мне должно быть нечто надвременное. Все давление моего прошлого на меня должно быть не абсолютным, не всеопределяющим. Моя свобода предполагает некоторый зазор между моим прошлым и моим настоящим. И этот зазор понастоящему может быть закрыт только с моего согласия. Из своей ситуации, трансцендентной по отношению к прошлому, я хотя бы до некоторой степени могу решать – каким "причинам" из моего прошлого опыта я разрешу породить следствия в моем настоящем, а каким – нет. В человеке должно быть чтото надвременное. Поток моей психической жизни (сознательной и бессознательной) протекает во времени. Но христианская антропология постулирует наличие под этим потоком несложной и самотождественной ипостаси человека – той личностной глубины, которая не смывается рекой времени, не растворяется в потоке перемен. Рябь поверхностных перемен не уничтожает субъектной самотождественности; калейдоскоп "перцепций" не повреждает "трансцендентального единства апперцепции".

Но с точки зрения теософии мир полностью погружен в поток становления; время есть чередование причин и следствий. В этом кармическом колесе нет трещин. По утверждению одной современной проповедницы кармического мировоззрения, "что происходит с нами сейчас, не зависит от нас, что же касается нашего будущего, то оно исключительно в наших руках". Но в томто и дело, что только сейчас , только в моем настоящем я могу создать свое будущее. Будущее творится не в будущем, а в настоящем. А если все, что окружает меня в настоящем, и все, что наполняет меня, мои мысли и мои желания "не зависят от нас", то тогда не я творю мое будущее, а прошлое создает свою вечность. Я лишь посредник между вооон той причиной и вооон тем следствием. Не я действую, но через меня действует прошлое...

Так откуда же в человеке, который есть не более чем сочетание прежних событий, может взяться та независимость от былого, которая позволила бы ему самому сотворить свое некармическое будущее? Что во мне или в мире может сделать меня столь независимым от моего прошлого, чтобы не оно, а я сам смог создать и избрать свое будущее? Как может творить человек, если "карма творит свое" (Беспредельное, 463)?

Это как раз тот взгляд на мир и на человека, с которым христианство вполне сознательно вступило в борьбу. Если есть судьба, если "карма творит свое" – то мы марионетки. Тогда "напрасно после этого и доискиваться мне, что за странное животное я представляю – я, жребий коего необходимость, который от судьбы наделен желаниями, однакоже возбуждаемыми какойто чуждой мне силой" (Климент Александрийский . Строматы, II, 3).

Этика человеческой свободы может быть обоснована только антропологически. Чтобы обосновать способность человека самому, а не под тиранией прошлого, из коего исходят все его части, создавать свое будущее, должно признать, что в человеке есть личность. Есть та надвременная и надмирная целостность его сознания, которая обладает способностью к свободному самоопределению. Но раз теософия видит в человеке лишь "комплекс сочетаний" – то она и не может заметить того, что делает меня свободным от кармического прошлого и от универсума.

Человек оказывается чемто случайным  и именно потому, что все его действия неизбежнонеобходимы. По глубокой мысли Канта, случайное бытие  то, что имеет причину. Ибо если условие моего бытия коренится не во мне, но в предшествовавшей мне причине, в независящей от меня причине  то мое бытие не самодостаточно , не необходимо и, значит, случайно. Естественно, что в потоке кармы нет подлинности. Цепь причин, поток причин и следствий, к которому кармическая философия сводит мироздание, есть лишение бытия реальности. Если в мире безраздельно царит карма, если ее власть не умеряется свободноличностными и независимыми от кармы действиями людей и Бога, то мир действительно есть некая огромная случайность, неподлинность, майя. В нем нет ничего самосущего.

Когда Е. Рерих не занимается морализаторством, она высказывает ясное понимание сути проповедуемой ею системы. "Не легко человеку принять истину о его зависимости. Ведь ту цепь существований не прервать, не выделить себя, не приостановить течение. Как один поток Вселенная!" (Беспредельное, 193). "Предопределение есть следствие заложенной причины". Закон кармы можно назвать "слепым в силу его неизменности, непоколебимости, когда он действует космически непреложно. Закон кармы становится разумным в действиях человека с пробужденным разумом". Ученик Е. Рерих А. Клизовский описывает это еще прямее: признав, что "закон Кармы, или закон причин и следствий, есть то, что в обычном понимании значится как судьба или рок", он утешает тем, что карму можно изучить и увидеть в ней "порядок, к которому можно приспособиться". В самом деле, если человек изучил распорядок лагеря и научился жить строго по режиму – вот он уже и свободен, ибо "осознал необходимость".

Познав закон Кармы и его непреложность, человек должен восславить свои цепи. "Когда дух поймет, как беспрерывно текут проявления жизни, тогда можно указать на беспрерывность всех цепей. Цепь мысли, цепь действия, цепь следствий, цепь стремлений, цепь жизней – одна цепь предопределяет другую!" (Беспредельное, 451). Когда Е. Рерих думает , она приходит к логичному выводу: "Нарушить цепь нельзя, но заменить железные кольца более тонким металлом можно" (Беспредельное, 48). Но стоит ей заняться пропагандой , – и лозунги забывают о всякой философии: "разорвите цепи и откажитесь от кармы быть порождением" (Беспредельное, 63). В другом же месте она вновь вспоминает о том, что теософия давно уже преодолела христианский невежественный предрассудок о личности и свободе: "Творчество магнита жизни состоит из этих цепей. И дух должен содрогнуться при мысли о нарушении цепи. Если проследить, как несутся в пространстве рекорды порванных цепей, то содрогнется, истинно, дух. Достигнет тот, кто примкнул к единству эволюции" (Беспредельное, 451).

Причины и следствия от века порождают друг друга, и "в сущности говоря, ничего кроме кармы не существует. Все Бытие есть лишь нескончаемая цепь причин и следствий".

И эту цепь нельзя порвать. В одном из селений Индии Блаватская разговаривала с потомком некогда очень могущественного царя, который рассказал следующее: во время одного из своих путешествий царь, как было принято, щедро одарил мудрецов, но при этом забыл принести дары одному из присутствующих и тот, смертельно оскорбленный, проклял царя. В ужасе царь бросился к его ногам и стал молить о прощении. И вот здесь произошло самое, на мой взгляд, интересное. Мудрец ответил, что уже поздно: проклятие начало действовать, и остановить его нельзя – царь потеряет трон, но жизнь ему и потомкам мудрец постарается сохранить.

Так что же такое – эта неумолимая карма? Карме можно дать несколько определений. Самое корректное (то есть наиболее точно выражающее смысл собственно индийской философии) звучит так: "Карма – всякое действие, мотивированное желаниями". Кармой можно назвать любое "обусловленное бытие". То, у чего есть причина для существования, кармично. Наиболее известное проявление закона кармы – влияние одной жизни человека на следующее его перевоплощение – есть лишь одна из сторон действия этого общекосмического закона. В этом контексте есть свой смысл в этимологии, производящей французское слово сhause "вещь" от латинского сausа "причина". Вещь – это причиненное.