Григорий Нисский впервые наметил подходы к этой проблеме, указав на то, что Тело Слова питалось хлебом, и таким образом хлеб может и сейчас соединяться, ассимилироваться с Телом Слова. Этот обо женный хлеб в меньшей мере поглощается нами, нежели поглощает нас. Евхаристия преображает верных в себя саму, – говорит Максим Исповедник.

Что же это за средство? Не что иное, как это славное тело, явившее себя сильнейшим, нежели смерть, и ставшее для нас источником жизни. Как малое количество закваски смешивается, по слову апостола, со всем тестом, так и возведенное Богом к бессмертию тело, войдя в наше тело, изменяет его и всецело претворяет в свою собственною сущность…

Воплотившись, Слово Божие… снабдило Свое тело средствами к поддержанию существования обычными и подобающими путями, питало его вещество хлебом. При этих условиях, мы, видя хлеб, видим в некотором смысле человеческое тело, так как хлеб, поглощаясь телом, сам становится телом – в данном случае телом воплощенного Бога. Ведь Он питался хлебом и был в определенном смысле тождественен хлебу – ибо, как мы сказали, пища преображается, чтобы воспринять природу тела. В самом деле, в этой славной плоти мы узнаем общее всем людям свойство: это тело тоже поддерживало свое существование с помощью хлеба. Но это тело ввиду обитания в нем Слова Божия сопричастилось Божественному достоинству. Итак, у нас есть основания верить, что, освященный Словом Божиим, хлеб претворяется в тело Слова…

Изменение, возведшее претворенный в тело хлеб в Божественную силу, приводит здесь к тому же результату. В первом случае благодать Слова освящала тело, которое извлекало из хлеба свое вещество и само в некотором смысле было хлебом. Также и здесь хлеб освящается Словом Божиим и молитвой… тотчас претворяясь в Его тело, согласно сказанному: Сие есть Тело Мое…

Вот почему в домостроительстве благодати Он дает Себя как семя всем верующим: в этой плоти, состоящей из хлеба и вина, Он смешивается с их телами, чтобы позволить человеку, благодаря соединению с бессмертным телом, причаститься состоянию, более не ведающему тления.

Григорий Нисский

Большое огласительное слово, 37.

Мир был сотворен как динамизм богослужения, чтобы участвовать в благодати и стать Евхаристией через принесение его человеком в дар Богу. Именно это и осуществил Христос, последний Адам. Своей смертью и воскресением Он привел мир в славу. Именно это преображенное творение предлагается нам в Евхаристии, чтобы мы тоже могли присоединиться к делу воскресения. «Хлеб причастия, – говорит Иоанн Дамаскин, – не простой хлеб, но хлеб, соединенный с Божеством» (Точное изложение православной веры, 4, 13), – соединенный не через новое воплощение, но через включение в Тело Христово Хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христа и именно поэтому «восполняются», свершаются, преображаются согласно их изначальному предназначению.

Для нас мысль согласуется с Евхаристией, а Евхаристия, в свою очередь, подтверждает нашу мысль. Мы предлагаем Богу то, что принадлежит Ему, возвещая причастие и единение плоти и Духа. Ибо как рожденный от земли хлеб, над которым совершено призывание Бога, более не есть обыкновенный хлеб, но евхаристический, состоящий из двух частей – земной и небесной, – так и наши тела, участвующие в Евхаристии, более неподвластны тлению, так как хранят надежду на воскресение.

Ириней Лионский

Против ересей, 4, 18, 5.

Отрицающие спасение и возрождение плоти говорят пустое. Если нет спасения для плоти, то Господь не искупил нас Своею кровью, чаша Евхаристии не есть причащение Его крови, а преломляемый хлеб не есть причащение Его телу. Ведь кровь может истечь только из жил, из плоти, из всего человеческого существа; и только благодаря тому, что Слово Божие действительно стало этим, Оно искупило нас Своей кровью… Поскольку же мы Его члены и питаемся по способу творения – творения, которое Он Сам представляет нам, повелевая восходить солнцу и падать дождю, – Он провозгласил извлеченную из творения чашу Своей собственной кровью, укрепляющей нашу кровь, а извлеченный из творения хлеб – Своим собственным телом, укрепляющим наше тело.