Olivier Clément
Григорий Великий
Нравоучения на Иова, 27, 46, 72.
По мере углубления своей веры, христианин призывается к парадоксальной морали – морали творческой любви, должной быть превыше (но не ниже – по крайней мере, для самого христианина) морали закона. Согласно этой морали личность, ее таинство, ее предназначение важнее, чем общественные понятия блага и справедливости. Таков Иисус перед уличенной в прелюбодеянии женщиной: он напоминает ее палачам об их собственной отверженности и духовном прелюбодеянии: Кто из вас без греха, первый брось на нее камень. А женщине он сказал: И Я не осуждаю тебя: иди и впредь не греши (Ин. 8,1–11).
Для человека, ставшего на духовный путь, нет ничего важнее евангельского отказа от осуждения. Жадность и тщеславие суть страсти, присущие новоначальным. Но у продвинувшихся на духовном пути рассеяние происходит всегда от осуждения ближнего. Тогда вся их аскеза разрушается духовным фарисейством – в том смысле, какой вкладывает в это слово Евангелие.
Аскеза имеет цену только как возрастание в смирении.
Смирение – как способность к бескорыстной любви.
Вот почему духовные люди видят корень всех добродетелей в отказе от презрения других.
Грехи новоначальных происходят большей частью от алчности. У продвинувшихся они порождаются также большим самомнением… У тех же кто близок к совершенству, они происходят единственно от осуждения ближнего.
Иоанн Лествичник
Лествица, 25–я ступень, 16 (18).
Авва Феодор Фермейский говорил: «Нет иной добродетели, кроме отказа от презрения».
Апофтегмы
Феодор Фермейский, 13.
Основной соблазн прекрасно выражен в книге Бытия, в диалоге, состоявшемся после грехопадения между Богом и первой человеческой четой. Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел… Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела (Быт. 3,12–13). Грех змея, грех женщины, грех Бога, «давшего» Адаму женщину…
Оправдывать самих себя, обвиняя других, – наша постоянная склонность, проявляющаяся как в частной, так и в общественной жизни. Истинное благородство в том, чтобы взять ответственность на себя. Истинное смирение и подлинная духовная любовь – в сознании своей виновности «во всем и за всех».
Авва Иоанн говорил: «Мы отбросили легкое бремя – бремя самоосуждения и предпочли взвалить на себя бремя тяжкое – оправдывать себя и осуждать других».
Апофтегмы