Апофтегмы

Св. Епифаний, 14.

В доме Отца Моего, – говорит Иисус, – обителей много (Ин.14,2). Павел подчеркивает множественность даров Духа, соответствующую множественности как великих, так и скромных личных призваний (Ветхий Завет говорит о харизме царя, мудреца, ученого, художника и ремесленника). Замечательно, что в нижеследующих текстах об этих закономерных различиях напоминают выдающиеся монахи, в то время как в христианскую эпоху монашество обнаружило претензию на то, чтобы именоваться единственным подлинно христианским путем. Первые же монахи смиренно переживали в лоне Церкви предчувствие Царства.

В этих текстах Илия символизирует одинокое созерцание, Авраам – широту, благородство и гостеприимство человеческой природы, Давид – поэтический гений, а также смирение и твердость в осуществлении власти. И еще: одни изучают внутренний мир, другие прозрачны для Божественного света до такой степени, что общество отвергает их как больных, третьи отдаются служению братьям во всех социальных и культурных областях. Но все эти пути сходятся в единой любви к Богу и ближнему. Ибо невозможно бескорыстно служить ближнему, не будучи в то же время человеком молитвы и не обладая способностью провидеть в ближнем образ Божий. Невозможно и предаваться углубленному созерцанию, не ходатайствуя за всех людей и не будучи их слугою.

Брат спросил одного из старцев: «Что могу я сделать доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» Тот ответил: «Одному Богу ведомо, что есть добро. Но я слышал, что некто задал этот вопрос авве Нистерою Великому, другу св. Антония, и он сказал в ответ: «Все добрые дела не похожи друг за друга. Ибо в Писании говорится, что Авраам был гостеприимен, и Бог пребывал с ним; что Илия любил молиться в одиночестве, и Бог пребывал с ним; что Давид был смирен, и Бог пребывал с ним. Следовательно, все, что душа ваша пожелает по воле Божией, исполняйте и спасетесь».

Апофтегмы

Нистерой, 2.

Авва Пимен говорил: «Если сойдутся трое людей, и один хранит внутренний мир, другой благодарит Бога в болезни, а третий бескорыстно служит другим, – эти трое делают одно дело».

Апофтегмы

Пимен, 29.

В чудесной поэме Григория Назианзина воспевается человеческая любовь и подчеркивается, что облагораживание эроса обусловливает все позитивные достижения культуры. Брак есть не удаление от Бога, но таинство Его любви. Сакраментальность эроса осуществляется в Церкви. Сообщаемая Христом человечеству причастность Троичной жизни отныне несет в себе, поддерживает, обновляет отношения между мужчиной и женщиной.

Но столь же необходима и «девственность» – точнее, монашеское безбрачие. Только оно способно радикально свидетельствовать о трансцендентности устремленной к Богу личности. Только благодаря этому свидетельству брак является не просто функцией, обеспечивающей сохранение биологического вида, но встречей двух личностей. Только оно может обозначить границы социально–политической жизни и обеспечить прорыв сознания за пределы всякой обусловленности. Монах – это Антигона счастливая, Антигона, умирающая, чтобы воскреснуть.