Несколько глав из 4-й сотницы посвящены теме божественного «домостроительства» (mdabbranuta) — этот термин, соответствующий греческому oiЅkonomiЬa, обладает широким спектром значений, но в христологическом контексте указывает преимущественно на божественный план спасения человека, осуществленный через искупительный подвиг Христа. Исаак подчеркивает, что домостроительство спасения есть тайна, выходящая за пределы человеческого разума.

«Велика тайна, сокрытая в домостроительстве Господа нашего: она выше, чем оставление грехов и уничтожение смерти, о, возлюбленные мои, — говорит Исаак. — Досточудна и велика надежда, которая сокрыта от нас ныне, братия мои: она превышает все, в чем мы упражняемся ныне для пользы и возрастания» [109] . Итак, согласно Исааку, Христос пришел на землю и пострадал на кресте не ради оставления грехов и уничтожения смерти.

Более того, Он пришел не для искупления нашего от греха, а ради явления любви Божией к человеку: Если для исправления людей подходила ревность, почему Бог Слово облекся в плоть, чтобы привести мир обратно к Отцу Своему при помощи кротости и смирения? И почему был Он повешен на Кресте ради грешников, предав Свое святое тело за мир? Я говорю, что Бог сделал все это ни по какой иной причине, кроме как для того, чтобы явить миру любовь, которой Он обладает.

Его целью было, чтобы, когда мы осознаем это, любовь наша возросла в нас, и мы были пленены любовью Его, ибо смертью Сына Своего Он способствовал этому явлению великой силы Царства Небесного, которое есть любовь. Смерть Господа нашего была не для искупления нашего от греха и не для чего-либо иного, а единственно для того, чтобы мир познал любовь, которую Бог имеет к твари.

Если бы все это восхитительное дело произошло только ради оставления грехов, было бы достаточно искупить нас как-либо иначе. Что можно было бы возразить, если бы Он совершил все это посредством обычной смерти? Но Он умер весьма необычным образом — для того, чтобы ты понял смысл таинства: Он вкусил смерть в страшном страдании Креста. Какая была необходимость в этом оскорблении и этом оплевании?

Для нашего искупления достаточно было смерти — Его смерти! — без всего остального, что произошло. О премудрость Божия, исполненная любви! Теперь ты понимаешь и сознаешь, почему пришествие Христово сопровождалось всеми событиями, которые последовали за ним, ведь Он Сам весьма ясно указал цель Свою пресвятыми устами Своими: Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного [110] .

Сказал же Он это о Воплощении и о том обновлении, которое принес Он миру [111] . Может показаться, что в словах Исаака содержится отрицание догмата Искупления, являющегося краеугольным камнем христианского вероучения, и что, высказывая подобные идеи, Исаак отклоняется от традиционного понимания. Нам, однако, представляется, что к такому заключению можно прийти лишь в том случае, если сравнивать учение Исаака с тем пониманием Искупления, которое сложилось в Средние века в западной традиции: там Искупление понималось как «удовлетворение», принесенное Христом божественному «правосудию».

Если же рассматривать слова Исаака в контексте его собственного миропонимания и в свете восточно-христианской богословской традиции, заключение будет иным. Станет понятно, что Исаак вовсе не отрицает догмат Искупления, но он понимает его весьма оригинально: для него Искупление означает прежде всего восстановление того первенства любви во взаимоотношениях между Богом и тварным миром, которое было утрачено в результате грехопадения.

Воспротивившись Богу, люди повели себя не как чада своего Отца, а как взбунтовавшиеся рабы. Бог же остался их Отцом и с отцовской любовью призывает их вернуться к Нему. И человеком Он стал не потому, что хотел искупить людей от греха, но потому, что хотел, чтобы люди обратились к Нему как к Отцу. Об этом Исаак говорит в Беседе 40­й из 2-го тома: Когда вся совокупность творения оставила и забыла Бога, усовершенствовавшись во всяком лукавстве, по Своей собственной воле и без просьбы [112] сошел Он до их жилищ и жил среди них в их теле, как один из них, и с любовью, которая превыше знания и слова всех тварей, Он умолял их обратиться к Нему...

Он простил им все грехи, которые они раньше сотворили, и подтвердил истину этого примирения посредством убедительных знаков и чудес и откровений им о Его тайнах; после всего этого Он снисходит до такого снисхождения [113] , что хочет, чтобы Отцом называло Его грешное естество — прах от земли, презренные люди, плоть и кровь. Без великой любви могло ли это произойти?

[114] Рассмотрим другой характерный текст, именно Беседу 11-ю, в которой христология Исаака изложена с большой полнотой. В этой Беседе, посвященной Кресту, прежде всего обращает на себя внимание обилие традиционных для восточно-сирийской школы терминов, при помощи которых Исаак излагает свои христологические идеи. Исаак говорит о Христе как «Человеке, Который полностью стал храмом» Божества [115] , «Человеке, в Котором живет Божество» [116] , «Человеке, Которого от нас взяло Божество в жилище Себе» [117] .

Человечество Христа здесь названо «одеждой Божества Его» [118] . Употребление подобных терминов характерно уже для Ефрема Сирина, который говорил о человеческом естестве Христа как «одежде» [119] . В сирийском языке глагол «воплотиться» (греч. sarkoЬv) передается выражением lbeš pagra — «облечься плотью», «одеться в тело» [120] . Пользуясь традиционным для своей Церкви языком, Исаак, однако, далек от такой крайне диофизитской трактовки личности Иисуса Христа, при которой считалось бы недопустимым приписывать Христу как Богу то, что относится к Нему как человеку.

Исаак подчеркивает, что, хотя во Христе два естества, мы поклоняемся обоим вместе, то есть одному Христу в двух естествах. Поэтому мы усваиваем человеку Иисусу те же самые имена, которыми мы обозначаем Бога Слово: Мы также без опасения называем человечество [121] Господа нашего, Который поистине есть Человек, Богом, Создателем и Господом, и слова о том, что Его руками были устроены миры и все было сотворено [122] , мы божественным образом относим к Нему [123] .

Ибо Тот [124] , Кому принадлежит все это, добровольно вселился [125] в Него [126] и дал Ему честь Своего Божества и власть над всем, по причине благодеяний, которые тварь через Него должна была получить и начало которым было <положено> на Кресте. Также и ангелам приказал Он служить Ему, по словам блаженного Павла: Вводя Первородного во вселенную, Он сказал: И да поклонятся Ему все ангелы Божии [127] .