в одиночестве заниматься своим делом и не брать на себя заботы о чем-либо в мире, кроме себя самого. Короче сказать, странническая жизнь, нищета и пребывание в уединении — вот от чего рождается смирение и очищается сердце [39] . Другим внешним проявлением смирения является безропотное перенесение унижений и обид: С доброй волей претерпи уничижение и смирение, чтобы принять тебе дерзновение перед Богом, — пишет Исаак.

— Человек, сознательно терпящий всякое жестокое слово, если сам не поступил раньше несправедливо с говорящим ему, возлагает этим на голову свою терновый венец, но блажен, потому что нетленно увенчается во время, которого не знает [40] . Исаак считает безропотное перенесение обид самой высшей и трудной добродетелью: Кто может с радостью перенести обиду, даже имея в руках средство отразить ее, тот принял утешение от Бога по вере в Него.

И кто со смиренномудрием терпит возводимые на него обвинения, тот достиг совершенства, и ему удивляются святые ангелы. Ибо нет никакой иной добродетели столь высокой и трудной [41] . Смирение проявляется также в том, что человек стремится быть в пренебрежении у других людей: Как благодать близка к смиренномудрию, так болезненные приключения к гордыне.

Сердце Господне на смиренномудрых, чтобы возвеселить их; лицо же Господне обращено против гордых, чтобы смирить их. Смирение всегда приемлет от Бога милость, а жестокосердию и маловерию встречаются страшные случаи. Умаляй себя во всем перед всеми людьми, и будешь возвышен перед князьями века сего. Предваряй всякого своим приветствием и поклоном, и будешь почтен больше приносящих в дар суфирское золото [42] .

Унижай себя, и увидишь в себе славу Божию. Ибо где произрастает смирение, там источается Божия слава. Если будешь стараться пребывать в явном уничижении, то Бог сделает так, что тебя будут прославлять все люди; если же в сердце своем будешь иметь смирение, то в сердце твоем покажет тебе Бог славу Свою... Старайся быть в пренебрежении, и наполнишься Божией честью.

Не домогайся быть почитаемым, будучи внутренне исполненным язв. Презирай честь, чтобы стать почтенным... [43] Истинное смирение, согласно Исааку, выражается в оказании подчеркнутого уважения ближним. Ко всякому, кто ни встретится на пути смиренного, он отнесется с благоговейным почтением и любовью: Когда встретишься с ближним своим, принуждай себя оказывать ему честь выше меры его.

Лобызай руки и ноги его, обнимай их часто с великой честью, возлагай руки его на глаза себе, и хвали его даже за то, чего он не имеет. А когда разлучишься с ним, говори о нем только хорошее и что-нибудь досточестное. Ибо этим и подобным этому привлечешь его к добру... и посеешь в нем семена добродетели [44] . Хотя Исаак и говорит здесь о «принуждении себя» к тому, чтобы оказывать честь ближнему, речь не идет об искусственно и преднамеренно аффектированном отношении: скорее, такое отношение должно быть естественным следствием искренней любви к ближнему, глубочайшего почтения к нему и сознания собственного недостоинства перед ним.

Крайней степенью смирения в его внешнем выражении является юродство — явление, широко распространенное на всем Православном Востоке во времена Исаака Сирина. Юродство заключается в намеренном принятии на себя облика глупца или в совершении вызывающих и предосудительных действий с целью быть осужденным другими людьми. Подвиг юродства принимали на себя те аскеты, которые становились известны своей святой жизнью: лишенные возможности претерпевать поношения и поругания, они надевали на себя маску безумия с целью получить такую возможность.

Ибо если человек не будет пренебрегать и почестями и бесчестиями, — пишет Исаак, — и ради безмолвия терпеть поношение, поругание, вред, даже побои, не сделается посмешищем, и видящие его не станут почитать его юродивым и глупцом, то не сможет он пребыть в благом намерении безмолвия... [45] Исаак приводит в пример древних святых, взявших на себя подвиг юродства ради того, чтобы избежать человеческой славы: Кто истинно смиренномудр, тот, будучи обижен, не возмущается и не говорит ничего в свою защиту о том, в чем он обижен, но принимает клевету, как истину, и не старается уверять людей, что он оклеветан, но просит прощения.

Ибо некоторые добровольно навлекали на себя название блудников, не будучи таковыми; другие же терпели наименование прелюбодеев, будучи далекими от прелюбодеяния... и с плачем просили у обидевших прощения в беззаконии, которого не совершали... Иные же, чтобы не прославляли их люди за превосходные правила жизни, соблюдаемые ими втайне, представлялись в образе юродивых, будучи растворены божественной солью и непоколебимы в тишине своей, так что на высоте совершенства своего имели провозвестниками своих добродетелей святых ангелов [46] .

Исаак делится своими личными воспоминаниями о собеседованиях на тему юродства со знаменитыми старцами в пору своей монашеской юности. Он рассказывает о том, как однажды он пришел к некоему «ветхому, прекрасному и добродетельному старцу» и сказал ему: «Приходит мне, отец, помысел пойти в воскресный день на церковную паперть, сесть там и рано утром есть, чтобы всякий входящий и выходящий, увидев меня, уничижил».

На это старец ответил Исааку: «Написано, что всякий делающий соблазн мирянам не узрит света. А ты никому не известен в этой стране [47] , жизни твоей не знают, будут же говорить, что монахи с утра едят... Древние отцы делали так по причине многих совершенных ими чудотворений и по причине оказываемой им чести и прославления их имени, и делали это, чтобы подвергнуть себя бесчестию, скрыть славу жизни своей и удалить от себя причины к гордыне.

А тебя что заставляет поступать подобным образом?.. Ты не имеешь такого отличного жития и такого имени, а живешь, как и прочие братья. Ты себе не принесешь пользы, а другому повредишь. Притом, такой образ действий приличен не всем, но одним совершенным и великим...» [48] Так старец пытался умерить пыл юного подвижника и предохранить его от совершения предосудительных с точки зрения монашеской этики поступков ради достижения смирения.

[1] Исаак употребляет оба термина в одинаковом смысле. В сирийском языке термин mukkaka обычно указывает на процесс приобретения смирения (человек смиряет себя), а makkikuta — на результат этого процесса (человек достиг смирения). В русском тексте оба термина переводятся, как правило, словом «смирение» (соответствующим греческому tapeiЬnvsiw), или иногда словом «смиренномудрие» (греч. tapeinofrosyЬnh). [2] Мф. 11:29. [3] I/53 (233) = B82 (575). [4] Т. е. в одеяние смирения. [5] I/53 (233—234) = B82 (575—576). [6] I/58 (317) = B6 (95). [7] I/46 (198—199) = B72 (499). [8] I/34 (148) = B85 (408). [9] I/53 (234) = B82 (576—577).