Тогда старец сказал ему: "С другой стороны, возлюбившие эту земную жизнь и упивающиеся ее кратковременными сладостями, которые они предпочли будущим вечным благам, подобны человеку, имевшему трех друзей. Двух из них он весьма любил, уважал и готов был за них подвергнуться смерти и каким угодно опасностям. К третьему же относился с величайшим пренебрежением, не оказывал ему никакого почтения, ни подобающей любви, но выказывал в отношении к нему очень мало, чтобы не сказать никакой, дружбы.

Но вот в один день к этому человеку приходят какие-то грозные воины и требуют, чтобы он немедленно явился к царю, отвечать за долг в 10.000 талантов. Находясь в стесненных обстоятельствах, этот человек мысленно искал помощи, чтобы исполнить столь ужасное для него требование царя.

Он бежит к своему первому другу, которого считал самым искренним и говорит ему: "Ты знаешь, друг, я всегда готов был душу свою положить за тебя. Теперь же мне нужна помощь, так как крайняя нужда постигла меня сегодня. Скажи же, чем можешь помочь мне, и насколько оправдается моя надежда на тебя?" Этот же ему отвечает: "Я тебе не друг и даже не знаю, что ты за человек.

У меня есть другие друзья, с которыми я буду сегодня веселиться, которые и будут всегда моими друзьями. Тебе же я дам два рубища на дорогу, которая тебе предстоит, и больше от меня не жди ничего". Услышав это и обманувшись так горько в надежде, которую он возлагал на своего друга, он отправился к другому и говорит: "Ты помнишь, друг, как я всегда почитал и любил тебя.

Теперь я нуждаюсь в человеке, который бы мне помог в ужасном постигшем меня горе и беде. Скажи мне, чем ты можешь мне помочь, чтобы я мог выйти из нее?"

Он же ему отвечал: "Я не могу оказать тебе сегодня никакой помощи, потому что со мной случилось несчастие, причинившее мне много забот, так что у меня теперь свое горе. Я, если хочешь, могу тебя немного проводить, но помочь не могу ничем и, возвратившись домой, предамся собственным заботам". Таким образом, выйдя от него с пустыми руками и не получив нигде помощи, он отправляется к третьему другу, о котором никогда не заботился и с которым не делился своими радостями, и говорит ему с пристыженным и потупленным взором: "Я не смею обращаться к тебе, так как знаю, что ты не видел с моей стороны в отношении к тебе никакого доброго дела, ни даже простого расположения.

Но так как меня теперь постигло ужасное горе, и ни одна из надежд на моих прежних друзей не оправдалась, то я и решился придти к тебе просить оказать мне, если можешь, хотя какую-нибудь помощь. Прошу тебя: не откажи мне, не напоминай мне теперь о моей прошлой несправедливости". Но друг говорит ему с веселым и ласковым лицом: "Нет, я считаю тебя истинным другом и, помня о том незначительном благодеянии, которое ты мне когда-то оказал, я отдам тебе сегодня с процентами.

Не бойся и не робей: я буду твоим предстателем, буду просить за тебя царя, чтобы он не отдавал тебя в руки врагов твоих; так ты ободрись и не печалься". Тогда этот человек, растроганный, сказал ему со слезами: "О, я безумец! О чем мне прежде плакать? Презирать ли мне себя за свое глупое пристрастие к неблагодарным друзьям, забывшим оказанное мною им добро, или же сокрушаться о той безумной несправедливости, которую я выказал в отношении тебя, истинного, искреннего друга?!"

Иоасаф, слушавший с недоумением эту притчу, просил разъяснения ее. Тогда Варлаам говорит ему: "Под первым другом здесь следует разуметь любостяжательность и богатство. Из-за них человек подвергается бесчисленным опасностям и терпит много горя. Когда же приходит час смерти, то все его богатство ничего полезного ему дать не может, кроме рубища, в котором можно быть похороненным.

Под вторым другом следует разуметь жену, детей, родственников и друзей. Привязанный к ним телом и душою, человек ничего не жалеет для них и бывает с ними неотлучно. В час же смерти он ничего от них не получает, кроме провожания к могиле, после чего они сейчас же возвращаются к своим делам и заботам; так же скоро перестают вспоминать о нем и забывают даже о месте могилы когда-то любимого человека.

Под третьим же другом, бывшем в пренебрежении, считающимся недостойным, с которым не только не искали сближения, но которого, напротив, избегали; который был как бы отверженным, надо понимать совокупность всего хорошего, как-то: веру, надежду, любовь, сострадание, человеколюбие и всякие другие добродетели, вообще, все, что может нам быть полезным в час смерти, быть нашим ходатаем пред Господом, освободить нас от наших врагов, от власти тех немилостивых сборщиков податей, которые в том свете безжалостно берут следуемое и стараются только об одном, чтобы иметь нас в своей власти.

Тот есть наш истинный друг, который помнит даже о малейшем благодеянии, оказанном ему с нашей стороны и с процентами возвращает данное".

Выслушав этот рассказ, Иоасаф сказал: "Да наградит тебя Господь Бог твой, премудрый муж, за то, что ты своими мудрыми словами просветил духовною радостью мою душу. Выставь мне еще в какой-нибудь притче пустоту и ничтожество благ мира сего, где было бы выяснено средство мирно и безопасно провести эту жизнь".

Тогда Варлаам отвечал ему: "Выслушай притчу на разрешение и этого вопроса. Знал я один большой город, граждане которого имели обыкновение брать себе в цари какого-нибудь иноземца, совершенно незнакомого с их законами и обычаями, которому они предоставляли неограниченную власть в продолжение одного года. По истечении же этого срока они вдруг неожиданно нападали на него, когда он беззаботно жил в роскоши, предаваясь всяким наслаждениям, считая свою власть упроченной до конца жизни; снимали с него царские одежды и торжественно водили без одежды по городу, после чего изгоняли на какой-нибудь отдаленный остров, где он томился в лишениях пищи и одежды, терпел голод и стужу.