П. Понимаю.

К. Таким образом, закон отчуждает и отделяет кровь от тел закалаемых, научая тому истинному догмату, принятому нами верою и чтимому в церквах, что разумную душу человека должно считать и представлять бессмертною, которую не приводит к нетлению вместе с земными телами смерть, а напротив, Зиждитель отрешает, и отпускает, и освобождает от страданий, соделав ее причастною жизни: ибо вначале человек сотворен «в душу живу», так как Бог ввел в него «дыхание жизни», как написано (Быт. 2, 7). Мы обвиним, как я думаю, в бессилии оживотворяющую все жизнь, если станем утверждать, что произведенное ею для жизни погибает вместе с привременными телами. И наоборот, мы увенчаем себя прекрасным венцом мудрости, веруя, что душа бессмертна, поелику зиждителю всех, Которым «мы … живем и движемся и существуем» (Деян.17, 28), угодно, чтобы она была таковою. Таков, по моему мнению, смысл законоположения об этом. Перейдем же и к другим постановлениям о скинии. Так сказал Бог в книге Исход, «Не изливай крови жертвы Моей на квасное» (Исх. 34, 25). Бесквасна, говорит, да будет проливаемая кровь, то есть не прилагается к приносимому в жертву Богу закваска или заквашенная пшеничная мука: ибо должно нам, очищенным и как бы пребывающим бесквасными, то есть не имеющим в душе своей, так сказать, примеси порочности и лукавства, посвящать Богу свои души, образом коих служит кровь. И божественный Павел называл «новым тестом, так как вы бесквасны» (1Кор. 5, 7) соблюдающих душу свою чистою и неоскверненною и не смесившеюся с порочностью, очевидно, чрез? веру во Христа и чрез всесовершенную любовь. Но «тук от праздничной жертвы Моей, — сказано,— не должен оставаться до утра» (Исх. 23, 18), то есть вчерашнего тука не возноси в воню благоухания. В книге же Левит Законодатель делает более ясное изложение этого закона и представляет дело это очевидным, говоря о приносящем жертву: «Если же кто приносит жертву по обету, или от усердия, то жертву его должно есть в день приношения, и на другой день оставшееся от нее есть можно, а оставшееся от жертвенного мяса к третьему дню должно сжечь на огне; если же будут есть мясо мирной жертвы на третий день, то она не будет благоприятна; кто ее принесет, тому ни во что не вменится: это осквернение, и кто будет есть ее, тот понесет на себе грех» (Лев. 7, 16-18). Итак, тридневную жертву отметает, а что и вчерашнюю отвергает, это он разъяснил, говоря: «Если приносите Господу жертву благодарения, то приносите ее так, чтоб она приобрела вам благоволение; в тот же день должно съесть ее, не оставляйте от нее до утра. Я Господь» (Лев. 22, 29-30).

П. Какой же смысл и этих предписаний?

К. В прежде сказанном закон часто предуказывал нам, что Божественному Писанию обычно все время разделять иногда на два периода: на время, в которое был закон, и время, в которое воссиял Христос; а иногда еще на три, полагая между тем и другим и поставляя в средине то время, в которое воссиял лик святых пророков, хотя, впрочем, и во время Моисея и во времена святых пророков образ служения был один и тот же, именно в тенях законных. Когда же настало утро, или появилось наконец еще третье время, и мысленный свет, то есть Христос, облистал всю подсолнечную, а древний мрак наконец разрешился, то уже неприятным стал образ тогдашнего служения, но или вчерашним, или тридневным туком, пли жертвою уже не приятною, но мерзкою и отверженною пред Богом и в осквернение вменяемою решившимся не вовремя приносить ее. Разве ты не считаешь истинным того, что когда Христос евангельским учением осиявает души святых и весьма мудро тайноводит их в духовное служение, то уже некоторым образом излишне и бесполезно соблюдение закона?

П. Считаю, ибо я помню божественного Павла, назвав его тщетою и уметами похвалы по отношению к закону, «за превосходящее разумение Христа» (Флп.3, 7 и 8). Слышу также и то, что он написал к некоторым: «говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа» (Гал.5, 2).

К. Правильно сказал ты. Итак, когда уже явился Христос и прошло время, в которое был закон и пророки, держаться сеновного служения и покушаться приносить Богу овцу, или тук, или ливан есть грех и осквернение, так как Сын ясно говорит Богу и Отцу: «Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал. Тогда я сказал: вот, иду; в свитке книжном написано о мне:, я желаю исполнить волю Твою» (Пс.39, 7-9; сн. Евр.10, 5-7): ибо, принесши Себя за нас, как бы жертву непорочную, Сын остановил совершаемое по закону, как не могущее «истребить грехов» (Евр.10, 11); «конец закона» и пророков есть «Христос» (Рим. 10, 4; ср. Мф. 5, 17).

П. Хорошо сказал ты!

К. Так чрез законное служение уже недоступен Отец после совершения во Христе, доступен же чрез одного Сына. Посему Он и сказал: «никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14, 6). А что негодно для жертвоприношения и несовершенно все, что не во Христе, приятно же и весьма священно то, что чрез Него и в Нем, это может сделаться ясным и чрез то, что говорит закон в книге Исход: «Не вари козленка в молоке матери его» (Исх. 34, 26), а также в книге Левит: «И сказал Господь Моисею, говоря: когда родится теленок, или ягненок, или козленок, то семь дней он должен пробыть при матери своей, а от восьмого дня и далее будет благоугоден для приношения в жертву Господу; но ни коровы, ни овцы не заколайте в один день» (Лев. 22, 26-28). Итак, агнца только что родившегося и еще сосцами питающегося не дозволяет закалать, показывая тем, что несовершенное и как бы слабое по разуму и немощное еще не священно, а потому и неприятно Богу. Таковы были некоторые немудрые и малосмысленные, которым божественный Павел пишет: «Ибо, [судя] по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища. Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным» (Евр.5, 12-14). Итак, еще несовершенно питающееся молоком и сосцами, говорю по отношению к разуму и духовной крепости. Пусть же слово наше о сем опять перейдет от вещей чувственных и наглядных, как от образа, к предметам сверхчувственным и мысленным: и ты очень хорошо поймешь, что во Христе все стало совершенным и приятным, ибо приносимые и посвящаемые Богу животные семь дней должны быть под матерью, в день же восьмой и далее — быть даром и приношением Богу.

П. Не очень ясна речь сия.

К. Или ты не признаешь восьмой день днем Воскресения Спасителя и началом как бы нового века, так как век подзаконный прешел как бы в семь первых дней?

П. Признаю.

К. Итак, несвященно и уже не должно быть приносимо то, что живет как бы во времени подзаконном, то есть в плотском служении; и наоборот, уже даром, и благоприятным Богу, служит все то, что существует во Христе в восьмой день и далее; ибо нескончаемо звание во Христе, имеющее началом воскресение. И ведая это, Сам Сын сказал в одном случае: «Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12, 32), а в другом: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12, 24).

П. Ты сказал правильно; но что означает то, что мать не должна погибать вместе с детьми в один день?

К. Законоположив надлежащим образом то, что относилось ко Христу, и премудро предвозвестивши подаваемое чрез Него совершенство, Он, как Бог, конечно, не не знал непослушность иудеев и необузданность Иерусалима и что по сей причине погублены будут израильтяне, как убийцы Господа и свирепо вознеистовствовавшие на Сына Божия. Впрочем, не вообще весь до основания погибнет Иерусалим, но пребудет как бы лишенным чад, ожидая конечного и последнего времени, в которое и сам спасется, идя вослед язычников (ср. Рим. 11, 25-26); ибо он положен в хребет, то есть позади, по слову Псалмопевца: «яко положиши я хребет» (Пс.20, 13); потому что весь Израиль спасется, после того как стадо язычников разместится в Божественных стойлах. Почему закон не допускает тлению доходить до крайнего всегубительства, предвозвещая срастворенный с милостью гнев на непослушных, но вместе с тем, как я думаю, поставляя этот предмет примером той непреложной истины, что не обратится совершенно в ничто существующее, овладеваемое всецелым тлением, но пребудет сохраняемое как бы в преемственное — одно в другом, по сродству или одинаковости вида, так как Бог удаляет от своих созданий совершенное погубление, «создал все для бытия, и все в мире спасительно», по написанному (Прем. 1, 14). Прилично же было предвещание, а равно и раскрытие таковых речей о Христе, чрез Которого и в Котором истлевшее сохраняется и овладеваемое смертью снова расцветает для жизни: ибо окончился корень человеческого рода, подобно какой-либо матери, как бы в Адаме, но произросшие от Него, то есть мы, расцветаем во Христе и существуем и спасаемся, имея Его Самого жизнью и как бы вторым корнем рода нашего.