КНИГА 12. О священстве

О священном облачении, равно как и о жертвах, которые Бог узаконил совершать при посвящениях священников, сказано ясно. Но так как о них и многое другое было изречено в отношении к священнослужению и к очищениям и к тщательной заботливости о том, чтобы жить вполне законно и отменно со стороны превосходства духовного, то, я думаю, прежде всего другого должно сказать вот о чем.

Палладий. О чем это?

Кирилл. Колено Левиино было посвященным Богу и избранным от всех колен, и закон давал этому колену право священнодействовать, так как Бог уделил ему эту отменную почесть; впрочем, не оставлял совсем без испытания сонм священнодействующих и не допустил к сему делу без исключения всякого за то только, что он происходил от племени Левия; но повелевал производить тщательное и весьма точное исследование, дабы кто-нибудь, кому случится недуговать каким-либо телесным пороком, не был неугоден Богу и не приступал к Нему предосудительно и, как бы входя неомовенными ногами в скинию свидения, не оскорбил Бога, хотя бы то невольно. Написано же опять так в книге Левит: «скажи Аарону: никто из семени твоего во [все] роды их, у которого [на теле] будет недостаток, не должен приступать, чтобы приносить хлеб Богу своему; никто, у кого на теле есть недостаток, не должен приступать, ни слепой, ни хромой, ни уродливый, ни такой, у которого переломлена нога или переломлена рука, ни горбатый, ни с сухим членом, ни с бельмом на глазу, ни коростовый, ни паршивый, ни с поврежденными ятрами; ни один человек из семени Аарона священника, у которого [на] [теле] есть недостаток, не должен приступать, чтобы приносить жертвы Господу; недостаток [на нем], поэтому не должен он приступать, чтобы приносить хлеб Богу своему; хлеб Бога своего из великих святынь и из святынь он может есть; но к завесе не должен он приходить и к жертвеннику не должен приступать, потому что недостаток на нем: не должен он бесчестить святилища Моего, ибо Я Господь, освящающий их» (Лев. 21, 17-23).

П. Неужели, скажи мне, может служить кому-либо в вину телесный недостаток? Ужели Зиждитель подвергает обвинению природу, даже невольно испорченную?

К. Хорошо, Палладий; ты мыслишь правильно. — Вина и обвинение может быть только на тех. кои добровольно обращают свои помышления к порочному и предпочитай склонность ко всему, что есть нелепого. Ставить же в вину недостатки тела, естественно и невольно случающиеся, я думаю, и жестоко, и безжалостно, и не свободно от грубости. Отсюда можно понять, что Зиждитель всяческих не за невольные вины подверг обвинению человеческое естество и не как нечистого удалил недугующего телесно от предназначенного ему служения; но как бы опять от образа телесные предметов возводит наши мысли к более тонкому разумению и указует на многообразие душевных страстей, а также, дает понять, что оно богоненавистно. Разве и божественный Павел не сказал, что избранным на священство должно быть славными во всем досточудном? «Да будет совершен, - говорит он, — Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим. 3, 17). Равно также и епископу, очень ясно утверждал он, должно быть безукоризненным (ср.1Тим. 3, 2-8); и о сем он много заботится.

П. Согласен, но знай, что я желал бы попять смысл каждого из недавно исчисленных недостатков.

К. Ну так, разделив их по частям на виды, скажем то, что придет нам на мысль. «Никто, — сказано, — из семени твоего во [все] роды их, у которого [на теле] будет недостаток, не должен приступать, чтобы приносить хлеб Богу своему» (Лев. 21, 17). Непоколебимое слово и суровое изречение; ибо закон этот положен не против одних только тех, которые тогда происходили от Аарона, но простирается на весь род, на все священническое племя и распространяется на всякое время: это означает, думаю, изречение: «от рода твоего в родех ваших». Всегда неприятно Богу то, что не беспорочно; никто не может указать времени, в которое было бы любезно Ему предосудительное, как, например, в недугах, особенно же духовных. Напротив, Им ценится порочное, ни с какой стороны не недугующее растлением совершенное в добродетели и сильное в освящении, всегда заботливое о том, чтобы в терпении стяжать себе славу, ревностно со всегдашним благоразумием. Поэтому-то и дает закон о сем, простирающийся на весь род, уготовляя себе безукоризненный род священный и избранный, тогда в колене Левином и в племени Аароновом, а ныне в освященных во Хриисте, великом и истинном Архиерее, с которым мы сроднилиись чрез Духа, являясь общниками и причастниками Его собственного естества (2 Пет. 1, 4). Поэтому же и в братский союз призвав оправданных верою, похваляется ими как общниками, говоря: «Вот я и дети, которых дал мне Господь» (Ис.8, 18). Не признавал ли и божественный Павел, что эти слова касаются лица Христа (Евр.2, 13)?

П. Конечно так.

К. Итак, преграждает доступ к должности священнической тому, в ком есть какой-либо из поименованных пороков, как немощному и презренному. «Не должен приступать, — сказано, — ни слепой, ни хромой». — Недостатки эти, если даже разуметь их телесно, сами по себе имеют много безобразия: ибо у кого потеряны глаза или кто не тверд ногою и не может ходить прямо, тому не лучше ли оставаться в покое, как нераспознающему, куда должно идти священнику, нежели идти сопровождаемому смехом и пользующемуся чужими ногами и глазами? Но это было бы еще не очень важно. Скажем теперь о необходимом для нас к познанию и созерцанию духовному, минуя грубость смысла буквального. Слепым, кажется, называет Он человека весьма простого и несмысленного; ибо что глаз в земном теле, то в душе, можно сказать, есть ум, просвещаемый светом Божественным и созерцающий самую чистую красоту, легкими как бы и быстрыми движениями мыслей весьма скоро восходя к точности мнения и умея не погрешать в правости учения. Это, думаю, означает приточно сказанное: «Глаза твои пусть прямо смотрят» (Притч. 4, 25); сказано также и матери иудеев, не право зрящей: «Но твои глаза и твое сердце обращены только к твоей корысти и к пролитию невинной крови, к тому, чтобы делать притеснение и насилие» (Иер.22, 17). Итак, негоден к священнодействию но слепой, то есть совершенно неразумный и поврежденный умом и помыслом. Негоден к сему также и хромой, то есть муж, не умеющий ходить право и не крепкий для совершенного хождения: ибо слепота, как я сказал недавно, есть образ крайнего неразумия, а хромота как бы расслабленного и вялого движения и расположения, являемого при совершении всякого дела. Не к людям ли гак поврежденным надлежит возгласить: «Укрепите ослабевшие руки и утвердите колени дрожащие» (Ис.35, 3)? Обвинял и Сам Христос народ Иудейский, как не хотевший утверждать на Нем правые стези, но, напротив, обратившийся к хромоте и уклонявшийся от правых помышлений; ибо сказано: «иноплеменники ласкательствуют предо мною; иноплеменники бледнеют и трепещут в укреплениях своих» (Пс.17, 46). Итак, равны между собою и очень близки как бы подобием пороков духовная хромота и слепота: первая — достоинство разума, другая — крепость в добрых делах переменяет в неспособность. Кроме сих отверженным повелел считать закон и корносого, а вместе с ним и человек с отрезанными ушами. К ним можно применить такое толкование: чувством обоняния распознается зловонное и благовонное из того, что таково по своей природе, то есть имеет запах; это чувство очень способно различать то, что может нас увеселять, и то, что не таково, но инаково и как бы находится в худшей доле. И человеческий ум, если он совершен в своих силах, то мощно идет к различению качества вещей и сделает точное исследование о каждой, и как наилучший меновщик, все испытывающий и хорошее удерживающий, «Удерживайтесь от всякого рода зла», согласно написанному (1Сол. 5, 22), весьма прославится; ибо он признает негодным постыдное, так сказать, и поддельное я поступках, но охотно допускает полезное и лучшее. Итак, тупоносие означает, что не очень здраво и совершенно то чувство, которым мы, распознавая все наилучшие предметы и о наилучших давая лучшее, а о постыднейших худшее суждение, бываем и называемся мудрыми и проницательными я тому подобными именами: потому что подобно запаху несется в ум качество действий, им разумеваемых. Урезание же уха указывает, как мне кажется, непослушность; ибо порок урезанного уха, думаю, есть благопослушливость только отчасти, а не всецелая готовность к послушанию, или неспособность непорочно внимать священному, особенно же Писанию, что и делают некоторые, безрассудно обращающие благопослушливость души своей к тому, к чему не следует. Таковы, по Слову премудрого Павла, «от истины отвратят слух» его отвращающие, но прилежащие «духам обольстителям и учениям бесовским» (2 Тим. 4, 3-4; 1 Тим.4, 1; 6, 20; 2 Тим. 2, 16). Итак, человек с урезанным ухом означает изувечение внутреннего и мысленного слуха и извращение от правости в худшее. Но если у кого замечено будет присущим «и сокрушение ноги или сокрушение руки», да отступит, сказано, и да поставлен будет в одном с другими ряду- При этом человек со сломанной ногой или рукой, но не совсем расслабленный дает нам понять в себе не могущего вполне непорочно приступать к делам и не совершенно безупречное имеющего хождение или действование, разумею, в жительстве и жизни вполне законной. И таковы опять суть или «кто дело Господне делает небрежно», которым устами пророка возвещено «горе» (Иер.48, 10), или же «праведное» не «праведне гонящие», согласно написанному (Втор. 16, 20; ср. Прем. 6, 10). Заметь же, что наравне с духовной и совершенной хромотой ставится и заодно считается также и умеренное изувечение голени; ибо на одинаковом счету с полным бессилием делать что-либо доброе должно полагать и неправое совершение. И по справедливости представляется в хромоте полное бессилие, а в сокрушении неправость при совершении добрых дел.

П. Кажется, так.