Таковы умы сынов века сего, – размышляет святой Макарий Великий в одном из своих поучений, говоря о непрерывном  трясении ума, отсутствие спокойствия и покоя в области мысли. Я не беру, конечно, те случаи, когда у кого-то мысль вся заквашена никотином. Так, например, Эмануил Кант всю свою критику чистого разума написал, не оставляя трубки табака.

Мысль курильщика имеет совершенно определенные качества. Она истончается до состояния паутины. Вяло, бездвижно куда-то устремлена, будучи оторвана от источника бытия своего сердца. Эта мысль, до крайности абстрагированная, становится жертвой рассудочности. На человека с нормальной психикой она наводит уныние. Из этого состояния писаны многие системы философии.

Как ни странно, и некоторым известным православным проповедникам, популяризаторам в этом смысле не повезло, они не сумели побороть, а, может быть, не считали нужным бороться с вонючей табачной страстью. Для информации нужно сообщить, что все книги протоиерея Александра Меня писаны под непрестанно дымящуюся папиросу. Этим недугом страдал – я не осуждаю, просто констатирую,- и один из знаменитых профессоров богословия Западного православного мира протоиерей Александр Шмеман.

Впрочем, не будем сводить столь заметную личность к этой немощи. Но все-таки не будем и возводить труды этого протоиерея в последние откровения литургического или исторического плана. Нахватавшись знаний из этих книг, написанных в значительной мере по западным образцам немецкой протестантской литературы, современный студент-богослов может позволить себе весьма легко отозваться о Типиконе и смело строит какие-то теории головного порядка, не будучи воцерковлен ни умом, ни сердцем. А вывод-то из сказанного какой?

Знай, что если ты вступаешь в дебаты с человеком нецерковным, немолитвенного духа, то ты обязательно должен вооружиться рогатиной, как некогда русский царь Алексей Михайлович Тишайший. А он любил медвежью охоту. Один выходил на медведя – наш великий царь-постник. Не всегда охота была удачной. Вы помните тот случай, когда медведь завалил светлейшего Государя и уже хотел было задрать его.

Из беды Царя выручил внезапно явившийся воочию преподобный Савва Звенигородский. Он отогнал лютого зверя ударом в нос небесным перстом. Вот почему Алексей Михайлович так чтил этого подвижника. И сделал из монастыря просто загляденье. Я имею в виду Савво-Сторожевский Звенигородский монастырь, ныне возрожденный. Так вот и мы должны вооружиться рогатиной. Зачем она нам?

Для того чтобы пригвоздить к земле, ухватить мысль, тезис сектатнта извивающегося в полемике с вами, как уж на сковородке. Как бы он ни вертел хвостом и  ни извивался кольцами своего чешуйчатого тела, не давайте ему перепрыгнуть на другую проблему, на другой предмет до тех пор, пока вот этот самый пункт вашего двустороннего собеседования не будет вами исследован во всем объеме.

Тут вы встретите яростное сопротивление вашему методу! Однако надлежит встать на место и не сходить с него. Застолбить участок и разрабатывать его. Как неистово бьется пригвожденная рогатиной гадюка, так и ваш собеседник.  К примру, вы обсуждаете с ним проблему крещения младенцев. И цитаты находите из Священного Писания, и свидетельства Предания о том, что Церковь всегда признавала необходимость крестить младенцев. Он тотчас побежит в другую сторону.

Начнет обсуждать проблемы «женского» священства, защищая его. Нет, батенька, стоп! Уж давайте обсудим до победного конца проблему крещения младенцев… Продолжая наши размышления, скажем, что с людьми нецерковными и вовсе неверующими говорить очень тяжело с точки зрения эмоциональной, чувствительной. Почему так? А потому что у них сердце отнюдь не райская лужайка, не пастораль.

Это омут, где ангел ногу сломит, если только ангелам угрожают переломы. Там водятся многие морские гады, как говорил царь Давид[19] . И нужно знать, что, когда вы вступаете в это собеседование, вы вызываете огонь на себя. Как Александр Матросов, вы ложитесь грудью на вражескую амбразуру. А дзот – это уста человека неверующего. Огнемет – это мысль его.

Да и мысль эта не его, а древнего змия, во время оно низвергнутого копьем Архангела Михаила с небес на землю. Однако этот змий, пребывая в великой ярости, зная, что все меньше и меньше времени ему остается для обольщения народов, весьма изощрился в деле совращения спорщиков. Во всяком случае, в деле обстреливания словесной овечки Христовой всякими вопросами на засыпку.

И подчас через уста ближнего вашего вы получаете такие вопросы, рассмотрев которые свежим умом, тотчас чувствуете флюиды демонической энергии. Знайте, с кем спорите. Со змием, который назывался некогда в своем изначальном светлом состоянии херувимом, ходящим среди огнистых камней на горе Божией. Вот с этим-то падшим херувимом вы вступаете в словопрения.

Будьте готовы к тому, что, услышав хулы на Небо, на святых его, на жилища святых, на Промысл Господень, на Мать-Церковь, всегда сияющую в ее Небесной красоте, все у вас перевернется в душе, в сознании, в чувствах, поднимется возмущение, праведный гнев, негодование. Вам сразу вспомнится святитель Николай, заушивший Ария мастерским ударом. Вы почувствуете себя почти такими же, как он, борцами за истину, и в сердце закрадется вопрос: «А не осветить ли мне десницу кровью еретика?

», – как призывал великий святой отец в одной из своих гомилийНо нет, это не ваша мера. Тем паче, что в ответ еретик изловчится и может вам запросто очи выколоть. Но это будет страдание не за Евангелие, а за собственную глупость. Негодование – вещь хорошая, и стремление посрамить блудливые уста – тоже неплохо. Но для этого еще нужны знания, умение, компетенция.