Терпи, казак, атаманом будешь, – скажет он себе. – До свадьбы заживет! Всякое бывает. Это еще цветочки, ягодки впереди!» Сам того не ведая, он следует за царем Давидом, который залечивал свои сердечные раны и, успокаивая себя, говорил: Вскую прискорбна еси, душе моя? И вскую смущаеши мя? Уповай на Бога (Пс. 42, 5), мужайся, и да крепится сердце твое (Пс. 26, 14)

– вот нечто среднее между молитвой и обращением к себе самому, когда человек входит в себя и свою разволновавшуюся душу приводит в состояние начального спокойствия. Душевнобольной человек с трудом даже понимает, как это делать, но ему и любая малость кажется кораблекрушением, он из мухи, несчастный, привык делать слона. А если он так близко к сердцу и  чересчур эмоционально все воспринимает,  если ушедший из-под носа автобус – для него трагедия, если несостоявшаяся аудиенция – это фиаско, то налицо определенная взрывоопасная конституция души.

Душевная жизнь такого человека  - осциллограмма: от салюта счастья до  бездн уныния и отчаяния. Расшатанная психика. Плывущее сознание. Сейчас век настолько страшный, настолько агрессивный и лукавый, что и в правду сойдешь с ума без сторонних усилий твоих оппонентов. Так и начинаются все эти неврозы, истерии, а потом и психические недуги. Как часто жены говорят: «Раньше я разве такая была?

Я, когда замуж за тебя выходила, была милая, смеющаяся, счастливая девочка. А то, что я нынче монстр, – это ты, ты, ты виноват!!!» А он сидит, ест гречневую кашу, говорит: «Ну, почему только я? Может быть, это наши совместные ошибки?» Да, действительно, брак – это великая школа. Тот, кто, напротив, учится благодушествовать, мягчеет сердцем, – это великий человек, он находится на правильном пути.

 Итак, мы говорили с вами о том, что излишняя сосредоточенность на себе, близорукость, неумение радоваться чужой радости, видеть общую пользу, но стремление лишь к своей выгоде поневоле делает человека суматошным, взбалмошным, склонным к огорчениям; и такого выбить из седла уж совсем просто. Хорошо – мирное течение жизни, а едва лишь только подстанция взорвется, свет погасят в метро, что-то не по-твоему пойдет, да что угодно – Господи, помилуй: крик, ужас, паника, истерика, припадки!

Итак, душевная болезнь – крен, патология, неестественность – имеет своим седалищем человеческое «я» и излишне серьезное к себе самому отношение. Неумение добродушно улыбнуться над собой, понять, что ты не пуп земли и не стержневая ось, вокруг которой вращается наша галактика, но ты «с бочка, с кондачка», малость некая – может привести к началу серьезного недуга.

Усвой же себе, что ты не нечто немаловажное, а совершенное ничто. В связи с этим нужно сказать о великой важности молитвы, которая препятствует развитию психических заболеваний. Это может быть очень простая, но искренняя сердечная молитва, идущая от смиренного сердца. Ведь что такое наше «я»? «Я» – это душа, и она имеет три силы: ум, чувства и волю.

Вот и будем молиться, например, так: «Господи! По уму я – самый неразумный и безмысленный человек, по сердцу – нечистый, по воле – немощный, расслабленный. Господи, поистине я ниже и хуже всех в очах Твоих. (Так мы определим свое место на этой грешной земле, что очень важно.) Но, Господи, твердо верую, что Ты меня очистишь, помилуешь и спасешь!

» И непременно в конце мажор: «Слава Тебе! Слава Тебе, Боже!» Душевно здоровый человек читает Псалтирь и умиляется от откровений, которые ему дарует Бог в слове Своем. Помните такое изречение пророка и царя Давида: Человеки и скоты спасеши, Господи (Пс. 35,7)? Человеки – это все окружающие меня, а скот – это я. Слава Тебе, Господи, что и про меня написано в святой Псалтири!

А если вы скажете: «Батюшка, какая мрачная философия, что это за самоуничижение, доходящее до уничтожения человеческой личности?!» – не спешите думать, что эта цитата - исключение. Нет, в той же Псалтири читаем: Скотен бых у Тебе [Господи] (Пс. 72, 22), – вот таков я сам: как мул неразумный, как ослик… Итак, перейдем далее к характеристике страждущей личности.

Такой человек очень быстро озлобляется на жизнь, что весьма тяжко для него и несносно для окружающих. Он смотрит букой на ближнего, дуется на него, как мышь на крупу. И подобное отношение к жизни и, соответственно, душевное состояние входит уже в плоть и кровь его, становится привычкой, навыком.  Душа уже надломлена, загнана в угол, как джин в бутылку.

Больному человеку самому нелегко, и окружающим с ним плохо. Возвратить человеку радость бытия, полноту внутренней жизни, научить его произносить «осанна» жизни, ощущать жизнь как священный дар – непросто, но, с Божией помощью возможно. Тому может служить и наше слово – слово пастыря, проповедника, катехизатора. (Не забудем и о музыке. Разве плохо дать послушать человеку оду Шуберта «К радости» на стихи Шиллера?)

Итак, озлобленность на жизнь, на людей, мутный неприязненный взор, готовность увидеть в человеке недруга, противника, врага, неприязненная характеристика ближних: «Батюшка, главная беда, что я на вашем приходе вижу лишь насекомых! Рогатых, хвостатых и крылатых. Покажите мне человека!» – это беда, которая может перейти в душевную болезнь. Иной настолько увязает в такой человеконенавистнической философии, зверем смотрит на людей, что и впрямь в нем нечто звериное проглядывает, и у него неприметно выщербляются человеческие качества.

Этого зверя больно         , по существу, сам пускает в собственное сердце, неизбежно умножая свои страдания. Агрессия – один из вернейших признаков душевных отклонений, возникающих вследствие неестественно раздувшейся самости. Очевидно, что агрессивность – заразная болезнь, ею можно изуродовать сердца близких людей, особенно детей. Скажем без обиняков, что несчастное свойство современного человека накапливать горечь, отрицательные эмоции, негатив в отношении с окружающими – это вирус, который сводит с ума и повреждает душу. Есть и еще одно несчастье.