Поэтому детей и хранят от этаких словес. Да и взрослым дозировать надо рассказы о том, как министры проворовались, а золотой запас в очередной раз вывезли в Америку. Например, мне жаловались, что в некоторых воскресных школах катехизаторы детям-подросткам про ИНН рассказывают. Вряд ли такое стоит обрушивать на детские умы. 3. Дети, даже при всем желании, не воспринимают абстрактных рассуждений и отвлеченных от земной конкретики понятий.

Вспомним, что Спаситель наш всегда говорил с людьми ясно, просто, каждое Его слово было облечено в образ, притчу и хорошо запоминалось. Дети не воспринимают сентенций и нравоучительности. Общаться с ними академическим языком – педагогический грех, от которого они становятся равнодушными, унылыми, непослушными. Кстати, не все люди созданы для общения с детьми, не все педагоги могут заниматься с маленькими.

Возможно, они и люди, и профессионалы хорошие, и на Доске почета висят, только к детям их нельзя пускать. 4. Лучший друг проповедника – словесный художественный образ и живописание словом. Речь идет об особом умении и искусстве рассказывать, описывать события, о мастерском владении художественным словом. 5. Опытный педагог в общении с детьми будет достигать объемности речи, то есть включать в нее все стили – и высокий, и разговорный, и художественный, конечно, в подобающих рамках, а также все жанры – и рассказ, и беседу, и притчу, хорошо зная, что их смена освежает восприятие и доставляет отдых ребенку.

Основная ошибка иного проповедника – монотонность: как заладит дуду, и пока дети не уснут, не остановится. 10.2. Подростковая аудитория Будь опытным диагностом и постарайся выявить все нравственные недуги или болезни аудитории, иначе будешь бить мимо цели. А нужно, чтобы твое слово задевало, касалось сердец, не оставляло равнодушным, привлекало внимание. Тут и доносами не грех пользоваться.

У меня был такой случай в старших классах. Подходит учительница, говорит: «Отец Артемий, довожу до вашего сведения, что в начале этой недели я попыталась на перемене войти в аудиторию к старшеклассникам, но дверь была заперта, там сидели юноша М. и девушка Н. И сколько мы не пытались туда пробиться – минут 12-15, может быть, меньше, – они не открывали».

Тут я, просто как петух боевой, как конь удалой, ворвался в аудиторию. Думаю: докатились! Сепаратные переговоры. Разошелся, что Илья Муромец в борьбе с погаными. Да еще девушка какую-то майку натягивает, а там у нее ничего нет, кроме торчащего пупка. В общем, я разгорячился. Гром был страшный, молнии, град величиной с желудь. Хотя, конечно, и старался смягчить удар.

Говорю: «Да как же милый наш юноша мог вот запереть так дверь? Это же неуважение к той, которую он именует своей девушкой. Как же при хорошем к ней отношении решиться на такое! Это ведь бросает тень на нее, и на дом отца ее, и на предков до седьмого колена!» На перемене вижу, он стоит – прическа, как у Страшилы, один вихор короче, другой длиннее, лохмы торчат в разные стороны.

Я не знаю, как мама это терпит, а может, и сделать ничего не может. Хотя мальчик из хорошей семьи – интеллигентный папа, мама на всю Россию известна своими книгами по воспитанию трудных подростков, прекрасная православная писательница. Книжку написала – «Чтобы ребенок не был трудным». «Отец Артемий, – обращается ко мне этот лохмач, – можно поговорить?

» Я ему: «Пожалуйста, милый, давай отойдем». – «Батюшка, мне кажется, вас дезинформировали, вы что-то не поняли». – «Я рад был бы ошибиться! Я ждал от тебя именно этого слова. Что же именно я не понял?» – «Мы там решали задачи по химии». Я говорю: «Наконец-то я услышал это слово! Как я рад, что ты вывел меня из состояния отчаяния. А почему заперлись?

» – «Чтобы не мешали дети из четвертого класса». – «А почему не открыли учительнице?» – «Мы чуть-чуть промедлили». В общем, он сказал какие-то обтекаемые фразы, которые дали мне возможность надеяться на лучшее. «Но ты понимаешь, что это дает повод ищущим повода? Что это, мягко скажем, политическая ошибка?» – «Да, понимаю». Жизнь представляется подросткам драмой, столкновением, конфликтом.

Если бы подростка спросили, какое самое лучшее определение жизни он знает, то, отринув определение Фридриха Энгельса – слишком блеклое, вялое, более годное для пенсионеров: жизнь есть способ существования белковых тел, – многие бы выбрали формулировку одного из законов диалектики: жизнь – это единство и борьба противоположностей. Но подростки наши весьма близки к восприятию жизни в этом драматизме, конфликте.

А значит, и наше слово к ним должно быть драматично, сюжетно, напряженно, бодро, динамично. Необходимо высмеять порок, уже стучащийся в душу подростков, увлечь их рассказом о победе добра над злом, дабы вызвать их сочувствие. В этой аудитории оно еще может быть вызвано, у старшеклассников уже иначе. Очень важен метод профилактики, то есть предупреждения болезней. И прежде всего, страсти блуда и гнева.

Речь идет об агрессии подростков и возникающем все больше интересе к лицам другого пола, который, к сожалению, облекается в формы, часто противоположные нравственности. Наверное, нужно обязательно говорить в этом возрасте о девстве и целомудрии как основе личности человека. 10.3. Юношеская аудитория Главное оружие проповедника – его нелицемерное благочестие, как состояние сердца, конечно, а не сумма благочестивых действий внешних, а также искренность и горячность веры.

Конечно, вы должны быть магнитом, а они тогда-то и будут не опилками, а железной стружкой, которая потянется к вам. Тут сухого интеллектуализма недостанет, тут должны быть, действительно, молитвенные труды положены, чтобы силу духа обрести, а значит, и свободу в обращении к слушателям. Должно избегать в словесном общении дидактики, то есть откровенного назидания и морализма – они будут бить мимо цели.