Переворачиваем странички, заглядываем в материал предыдущей лекции. (Студенты говорят: « delectare » – «слово должно услаждать».) Да, слово должно быть прекрасным, достойным Бога, т.е. боголепным, как мы уже видели. Но здесь тоже есть разница смысловых оттенков. Одно дело – учить о Боге достойно Бога, т.е. хорошо, правильно, совершенно говорить о Боге, услаждая чистотой и красотой слова нашего слушателя.

А другое дело, говорить так, что и человеческие обычаи удается украсить, изменить, поднять на более высокий уровень, сделать их тоже прекрасными и достойными Бога. Это уже соотносится с обращением не только к сердцу, но и к воле человека, т.е. с « movere » – призывом к истинному совершенствованию человеческих обычаев. Тропарь заканчивается такими же словами, как и тропарь святителю Иоанну Златоустому.

Самое главное: «моли Христа Бога спастися душам нашим». Т. е. важно стремиться охватить словом как можно больше народу и проникнуть, точнее, помочь Божьему слову проникнуть во все концы вселенной. Важно, чтобы слово было боголепным и способствовало украшению человеческих обычаев; важна и учительная его сторона, и особенно направленность на постижение сути, но в центре всего этого должно быть спасение души и проповедующего, и слушателей.

В этом, если хотите, как раз и спрятана суть всего изучаемого нами. Потому что если какое-то из перечисленных свойств слова станет для проповедника самодовлеющим и заставит забыть о спасении души, то оно сразу потеряет смысл, сразу станет ненужным, несущественным. Вслушаемся теперь и в тропарь третьему святителю: «Пастырская свирель богословия твоего риторов победи трубы, якоже глубины духа изыскавшу, и доброты вещания приложишася тебе.

Но моли Христа Бога, отче Григорие, спастися душам нашим». И здесь, как видим, каждое слово имеет прямое отношение к нашему предмету. «Пастырская свирель богословия твоего», – пастырь, подобно пастуху, играя на своей замечательной свирели, свирели богословия, ведет за собой словесных овец. С чем это соотносится из предыдущего нашего занятия? Здесь прямая связь с тем же « movere », тем более что среди значений этого слова есть и «играть, бряцать» на каком-то музыкальном инструменте. Слово истины вызывает, влечет за собой.

Слово у богослова такое, что ты не можешь за ним не идти и, как овца, послушно начинаешь двигаться за пастырем по пути духовного восхождения. И больше того сказано: «риторов победи трубы» – т.е. тех самых риторов, у которых мы с   вами в прошлый раз учились, которые умели громогласно призывать народ и подвигать его на большие дела; этих самых античных риторов побеждает мягкое, тихое, нежное звучание пастырской свирели богословия святителя.

Важно здесь для нас с вами и само это противопоставление, противостояние античной традиции и восточной святоотеческой традиции, идущей от апостолов, потому что и вообще средневековое искусство слова, красноречие византийское, и, в частности, эпистолярный жанр, т.е. искусство писать письма складывались на основе и противоборства, и соединения этих двух традиций.

Как могла пастырская свирель победить оглушительные трубы ритора? Потому и победила, что святитель Григорий Богослов, как и оба других святителя, был широко образованным человеком, и он хорошо знал эту античную традицию; может быть, в годы учения даже и упражнялся в искусстве ведения риторической беседы. А как иначе? Противника можно обезоружить, если ты относишься к нему серьезно, учитываешь традицию, в которой он воспитан, и хорошо изучил все его сильные и слабые стороны.

Но еще важнее то, конечно, что победа достигается силою Божиею, потому что святителю дана власть от Бога, и он тоже учил как власть имеющий. С этим связаны и следующие слова тропаря: «якоже глубины духа изыскавшу». Только что мы говорили о Василии Великом, что он «естество сущих уяснил еси», т.е. он учит именно в суть всматриваться. А здесь еще больше – указание на изыскание, исследование, изучение глубин духа.

Не просто сути надо искать, но достигать глубины духовной. Вот тогда-то, на самом деле, и открывается подлинная суть явлений, если они в Боге постигаются. Тогда выявление этой сути действительно приближает к спасению души, молитвенное прошение о котором завершает и этот тропарь. И, наконец, речь о доброте приложившейся, т.е. данной ему Богом и удержанной, сохраненной, ставшей неотъемлемым его свойством.

«Доброта» на церковно-славянском языке – это очень многозначное слово. Оно обозначает и привлекательную наружность, т.е. внешнюю красоту слова, его изящество, блеск, великолепие, украшенность, что, как мы знаем, опять же соотносится с « delectare ». Слово «доброта» указывает и на ценность, достоинство, важность, превосходство, величие, даже на ту особую славу, какую может стяжать пастырское слово, что, очевидно, опять напоминает о его притягательности и власти, Богом ему данной.

Это слово предполагает и собственно доброту как обладание не только внешним, но и внутренним совершенством, а значит, и милосердием, которое одно может приблизить к Царствию Небесному и подлинно « docere » – научить пути ко спасению. Наконец, синонимом доброты является слово «благодать», которое, как знаем, во всей полноте свойственно только Богу единому, а истинного богослова, как и богослова Григория, вводит в   сонм чад Божиих и святых Его.

А все это вместе, как видим, еще раз дает нам новые оттенки для постижения нашего предмета – искусства речи, которое можно назвать и добротой речи, нанося последний мазок в картине осмысления тропаря святителю Григорию, ибо одним из значений слова «доброта» является и значение «искусство». 2. Письмо о письмах А теперь давайте прочитаем и разберем одно из писем самого святителя Григория Богослова, где речь уже пойдет не об искусстве слова вообще, а   именно об эпистолярном жанре, до изучения которого мы, наконец, с Божьей помощью добрались.

Письмо адресовано некоему Никовулу, ничем особенным, кроме этого письма, в истории не прославившемуся. А название его как раз имеет прямое отношение к теме сегодняшнего нашего урока: О том, как писать письма. В собрании творений святителя Григория это том второй: Письма, с. 426, письмо 19. Из пишущих письма (ты и об этом меня спрашиваешь) одни пишут длиннее надлежащего, а другие слишком коротко; но и те и другие погрешают в мере, подобно стреляющим в   цель, из которых одни не докидывают стрелы до цели, а другие перекидывают ее за цель, в   обоих же случаях равно не попадают в цель, хотя ошибка происходит от противоположных причин.