Недавно я   получила письмо от одного заключенного. Он пишет, что давно не перечитывал моих писем, т.к. в сердце было что-то вроде обиды или огорчения оттого, что я долго не отвечаю ему. Но вот взял в руки письмо, полученное год назад, и был поражен: «Оно как будто вчера написано; оно отвечает на все мои сегодняшние вопросы; я   понял, почему Вы мне так долго не пишете: в   этом письме уже все содержится».

И впечатление от письма такое, по его словам, как и год назад, только гораздо сильнее: «Как будто непосредственно поговорил и получил и назидание, и   вразумление, и утешение». Вот что значит иллюзия присутствия. Интересно заметить еще, что это греческое слово переводится еще и как «прибытие, приход, пришествие». И у евангелиста Матфея в словах: как молния исходит от востока и   видна бывает до запада, так будет пришествие Сына Человеческого (Мф. 24, 27)

– на греческом языке тоже стоит « parousia ». Поэтому слово, присланное в письме, должно быть тоже как огонь, как молния, поражающая в самое сердце. От этого слова у нашего адресата должно оставаться ощущение прихода к нему, посещения его Самим Господом. Вот как в широком смысле следует нам, в конечном счете, понимать эту парусия-формулу. 4.

Формула philophronesis : письмо должно выражать дружеское расположение. Если в твоем сердце зло, обида или раздражение против адресата, то не спеши писать ему. Если ты сказал обидное, колкое слово и увидел, как оно поранило человека, то часто это можно успеть загладить, тут же попросив прощения или даже взглядом выразив свое сожаление о допущенной грубости или неловкости.

А если ты отправил такую змею в конверте, то человек может и вообще не ответить от огорчения. А если и ответит, то сколько времени пройдет, пока до тебя дойдет эта его реакция и ты спохватишься, напишешь ему что-то утешительное? Да еще пока это утешение дойдет до него, сколько времени душа будет испытывать боль, разочарование, уныние, может быть, даже отчаяние?

И ведь чем дольше находится человек в таком состоянии, тем труднее ему утешиться и тем труднее будет вам вернуть его доброе расположение к себе. А   в   нашем случае страшно еще и то, что такой недобрый ваш ответ, обличение или менторское поучение может человека и от Бога отвратить, в Его милосердии заставить сомневаться. И грех на вас будет.

Даже равнодушное письмо отправлять опасно. Если люди обращаются к нам как к катехизаторам, как к людям, ходящим в церковь и старающимся жить по заповедям, то им нельзя ответить отпиской. Если отписка придет из какого-нибудь РЭУ или ДЭЗа, и то человек может сильно расстроиться. Но это-то хоть понять можно. От людей, сидящих там, от чиновников особого тепла душевного и не ждут, а от нас с вами ждут и внимания, и знаний, и жертвенности, коль скоро мы называемся христианами.

Поэтому если сердце твое не готово выразить хотя бы малую толику душевного расположения, то лучше вообще не пиши, не тревожь зря человека, лучше помолись о   нем. Может быть, Господь как-нибудь иначе его утешит.  Письмо с этой точки зрения может оказаться и для нас, и для наших адресатов намного значительнее проповеди или другого публичного выступления.

Если лектор плохо знает свой предмет, занудливо объясняет, не беспокоится о   том, как его поймут, то студентам будет скучно, но не больно, это их не поранит. Мы тебе безразличны, и ты нам не нужен. Не будем ходить на твои лекции, и всё! А с письмом всё иначе. Человек обращается к вам, в какой-то мере открывая себя, делясь своими немощами, жалуясь на свои проблемы, выражая свои сомнения. Особенно, если это письма на «Радонеж».

Ведь слышат люди добрые слова по радио и думают, что эти проповедники их поймут. Они не представляют себе, как заняты все батюшки. И вот если мы, помогая священнику, не сумеем отнестись к ним с любовью, то они и в нем разочаруются, и   »Радонеж» больше слушать не захотят, и   в   церковь могут не пойти. Поэтому работа с   письмами, хотя она и тяжелая, и незаметная, может оказаться намного ответственнее, чем работа проповедника или оратора.

С холодным сердцем, без дружелюбного отношения к адресату за нее лучше не браться. 5. При написании письма надо уметь пользоваться клишированными фразами. Что такое клишированные фразы? Это определенные традиционные выражения, с помощью которых оформляются, например, начало и конец письма. Это стандартизированное обращение к адресату, например: «Уважаемый раб Божий такой-то» или «Приветствуем вас, дорогие друзья».

Они могут зависеть от титулов: «Ваше преосвященство...». Или когда мы какое-то прошение пишем на имя ректора: «Его высокопреподобию ректору ПСТБИ прот. Владимиру Воробьеву», – это клишированная фраза, которая даже на специальном листочке вывешена у двери учебной части нашей. Клише – это и униженное, и смиренное обозначение самого себя. Таким клише пользоваться очень полезно, даже если человек на самом деле себя таковым «худым и недостойным рабом» и не считает, но само употребление подобного наименования помогает душе хотя бы на некоторое время наступить на свое высокоумие и гордыню.

Если человек начинает свое письмо к духовному лицу, например, словами: «Пишет Вам недостойный, погрязший в грехах студент Богословского института...», – то это может расположить к себе адресата, т.к. такие слова свидетельствуют, по крайней мере, о том, что человек хотя бы знает, что грехи – это плохо, что в них надо каяться; а тот, кто кается, тот и на самом деле может начать себя видеть ниже других.

Или фраза в конце письма: «Простите меня, грешную, за то, что осмелилась высказать свое мнение по этому вопросу, хотя Вы, наверное, и сами все это уже давно знаете», – тоже может смягчить неприятное впечатление от тех суждений церковных, какие вам пришлось изложить, скажем, по вопросу о программе сексуального воспитания детей. Клишированные фразы могут использоваться для выражения благодарности за полученное письмо.