Во Христе, безусловно, мы обретаем все слова и дела человеческие, явленные в их совершенстве. Как сказано: Верен Господь во всех словесах Своих и преподобен во всех делех Своих. (Пс. 144, 13). Христос Спаситель для нас недосягаемый эталон, и в этом смысле, безусловно, мы имеем замечательную возможность исследовать слово Господа: какими качествами внешними и внутренними оно отличалось.

Но прежде обратимся к опыту античности. 1. Слово древних ораторов Античности мы обязаны многими риториками, размышлениями о слове. Мудрецы античности стремились понять, что есть красота, уделяли внимание и содержанию, и особенно форме, неотделимой от содержания. На примере античных мужей мы можем нечто вам рассказать и показать, относящееся к такому публичному слову.

Известно, что древние трибуны были именно учителями жизни. И демагоги, т.е. водители народа, вожди народа, не были ни софистами, ни циниками, но они заставляли себя уважать своей чистой и добродетельной жизнью, насколько добродетельными могут быть язычники. Поэтому слово их всегда воспринималось народом как слово жизни, слово действенное, действующее.

Оттого и слово «поэт» по-гречески, как мы говорили, переводится как «человек, свершающий нечто, изменяющий», а не просто на ветер бросающий слова. Из античных риторик мы узнаем о триединой задаче, которую ставили перед собой трибуны. Вот посмотрите, какая у них была благородная задача. 1. 1. Docere Первая составляющая этой задачи выражается латинским глаголом « docere » . « Docere » – значит «учить».

Откуда пословица: « docendo discimus », т.е. «уча, сами учимся». Нужно просвещать не ведущих истины, нужно запечатлевать истину в уме человеческом. Вспомним слова о.   Иоанна Кронштадтского: истина весьма проста. Для нас истина – это Бог, и истинно все то, что ведет к Богу, а путь к Богу совсем не сложный, не усложненный. Путь к   Богу чужд умствований, путь к Богу лежит не через силлогизмы, не через хитросплетенные доказательства.

Стало быть, слово об истине – это не слово Гегеля, не слово Канта, которых без особенной подготовки, без специального научного аппарата и читать-то почти невозможно. Но истина должна являть себя в простоте, истина должна быть доступной. Поэтому, если вы хотите, чтобы слово было учительным, чтобы оно действительно отпечатлевало образ истины в уме, то ему должны быть свойственны определенные качества.

То, что святитель Игнатий Брянчанинов называет «определительность» – ясность понятия в противоположность сбивчивости, сложности. Слову должна быть свойственна простота. Как истина проста, так и слово настоящее всем доступно. Наверное, такому слову должна быть свойственна и последовательность, в противовес хаотичности, сбивчивости. Как дорога, уводящая к горизонту, не может помешать, а помогает достичь цели, так и слово пусть не заставляет слушателя блуждать по закоулкам вашего усложненного сознания.

Безусловно, это первое качество нашего слова обращено к уму человека. Но этого мало. 1. 2. Delectare Слово , по убеждению античных мудрецов, еще и призвано касаться вашего сердца, области чувств ваших. И здесь перед нами стоит задача « delectare » – усладить ваше сердце. Усладить не в смысле – сказать нечто льстящее падшим вкусам публики, а в смысле – убедить ваше сердце своей внутренней и внешней красотой, чистотой, достоинством.

Мы знаем, что древние много работали над стилем. Это то, что относится непосредственно к нашему предмету. А вот святой апостол Павел называет себя невеждой в   слове (2 Кор. 11, 6), имея в виду, что он не заботится о внешних достоинствах слова. И слово мое, – говорит он, – и проповедь моя не в препретельных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и Силы (1 Кор. 2, 4). Т.е.

проповедь должна воплощаться не в   тех словесах, которыми препираются между собою мудрецы века сего, или, как в русском переводе того же места сказано, не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией (1 Кор. 2, 4-5). Т.е. Сам Дух Божий, который, по слову преподобного Серафима Саровского, «радостотворит» все, к чему прикасается, конечно же, и слово формирует в соответствии с законами красноречия.

Слова, пронизанные благодатью Духа, прекрасны и совершенны, существенны и содержательны. Дух Божий дарует христианину зрелую пшеницу мудрых мыслей, предоставляя непокорным Евангелию умножать плевелы собственного скудоумия.  И вот оказывается, что слово обращено к   сердцу и воздействует на сердце, может быть, отчасти, как музыка воздействует.

Власть музыки над сердцем – это власть гармонии, красоты, лада, созвучия, которым невольно покоряется душа, созданная по образу и подобию Божию. А   в душе ведь есть это стремление к красоте – одно из Божественных совершенств. Человек, созданный по образу Божию, всегда эту красоту ищет, невольно ею любуется. Существо нравственное и жить хочет красиво, не в смысле обеспечения материального, как говорят, красиво жить не запретишь, – а в смысле достоинства своих слов, поступков и мыслей.

Наверное, одна из наших задач – это овладение таким красивым, гармоничным словом, которое врачует даже внешними своими достоинствами, а при наличии его духовного качества слово действительно оказывается исцеляющим душу современного человека, пораненную, искалеченную, такую душу, о которой один из известных писателей сказал: в аду порядка не ищи.

И если проповедующий сам не имеет вкуса к слову, не чувствует своего слова, никогда и не задумывался, какие лексические средства он употребляет, и вообще каков его багаж словесный; если он никогда не изучал синтаксиса, морфологии и грамматики, а как выучился с детства говорить, так и говорит – то, конечно, ему невдомек, что, допуская явные грамматические ошибки, вступая в противоречие с принятыми литературными нормами языка, путая спряжения, склонения, ставя слова в   каких-то чудных падежах (называя, например, «мышь» – «мышом»), он может много повредить своему слову.