И тебе кажется, что так будет всегда, что ты всегда будешь званым. И величаешься, надмеваешься, смотришь свысока на брата своего. Но положит ли тебя Судия в сосуд, когда вынет невод? Отберет ли как лучшее? Не ты будешь определять, достоин ли ты оказаться в сосуде. Можно оказаться и выброшенным вон. Не ты – Ангел Господень. Но Ангелы Господни при кончине века отделят злых: тех, кто любил властвовать над вверившимися им душами, кто глумился над немощью, кто подобно Иуде попирал любовь, предавая ее врагам. Все видит Господь.

Изыдут Ангелы и отделят злых и лукавых из среды праведных, и ввергнут в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов (Мф.13,47-50). А   следующий стих помните какой? И спросил их Иисус: поняли ли вы всё это? Ждем ваших ответов на этот вопрос в ваших домашних сочинениях. ЛЕКЦИЯ 7. О ТОМ, КАК РОЖДАЕТСЯ В ДУШЕ НАШЕЙ СЛОВО Поговорим о том, как рождается в душе нашей слово.

О том, что предваряет появление слова на устах или на бумаге. О том, как подобает готовиться к произнесению слова. Ибо весьма справедливо будет сказать, что наша речь есть лишь видимая часть айсберга. И гораздо большая часть остается в тайниках человеческой души не высказанной и не раскрытой. Или, как Сам Спаситель нас удостоверяет, от избытка бо сердца уста глаголют [человеческие] (Мф. 12,34).

Сегодня мы все привыкли к бешеному ритму жизни. Все требуем и от себя, и от других непомерных скоростей. Наша речь тоже отражает эту общую для человеческого рода тенденцию. Теперь человек постоянно находится в состоянии заполошенности, то есть всегдашнего суетного движения, брожения, и чем более спешит, тем менее успевает. В таком состоянии вечной спешки пишутся целые книги, ученые труды, художественные произведения, произносятся пространные речи.

Однако подобное устроение души современного человека сильно отличается от тех золотых времен, когда слову предшествовала многолетняя и многотрудная молчаливая деятельность, когда слово долго вынашивалось в недрах человеческой души и не спешило являться на свет Божий. Думаю, все вы читали записки преподобного старца Силуана Афонского [8] .

Это произведение, конечно, нельзя миновать в своем духовном становлении. И для всякого внимательного православного читателя эта книга действительно откровение – такой силой и теплотой Духа Божия дышит из простых и, казалось бы, немудреных речей необразованного монаха-простеца. Однако, вчитываясь в его строки, начинаешь постигать тайну слова, освященного Духом Божиим.

В предисловии к этой книге указывается, что старец никогда не занимался литературными трудами, никогда не пописывал, не только не был графоманом, у него даже и времени и мысли не появлялось о том, чтобы оставлять какие-то автобиографические и путевые заметки. Но то, что он написал, явилось результатом сорокалетнего подвижнического молитвенного делания.

И стал он писать, несомненно, по велению свыше, по наитию, по Божиему послушанию – то есть, не мог таить того сокровища, которого искал, которое годами копил, как мудрая пчела сносит в улей нектар с цветов. И, конечно, слово старца Силуана не похоже на наше слово. В нем вовсе нет ничего случайного, поверхностного. Слово никогда не опережает мысль.

Да и где-то у него написано, что святые Божии человеки никогда от себя ничего не произносили, но произносили свыше, по велению Духа. Старец Силуан, как мы помним, скончался в 1938 году. Но по своей жизни, по внутреннему опыту, несомненно, он был един от древних, то есть состоял в духовном преемстве со знаменосцами, отцами Святой горы, дышал их духом, явился звеном в этой златой цепи святогорской святости.

И нам особенно удобно, вчитываясь в писания старца Силуана, понимать, как рождалось и восходило слово в Средневековье, как творили, как учили святители Русской православной церкви, византийские отцы. В глубоком молчании, исихии, то есть молитвенном собеседовании с Богом, при молчании уст они наблюдали рождение в своей душе слова не человеческого, но Божия.

И действительно, всякий из проповедников может проверить это на своем собственном опыте: сомкни уста и молчи – час, два, три. Отвечай только по необходимости. И даже тот, кто жалуется на рассеянность, тот, кто не может найти в своем сердце невинной, глубокой, светлой мысли, в молчании откроет для себя гораздо больше, чем если бы он беседовал с самими умудренными людьми, поучаясь от них знанию.

Молчание, как указывают Святые Отцы, прекращая действие языка, имеет свойство обращать мысль в глубину сердца. В молчании душа словно выходит из этого существования, перестает быть гражданкой видимого мира и видит себя пред вратами вечности. Молчание, а значит, и то, что ему способствует, например полное уединение, действительно, всего более плодоносно и плодотворно, когда речь идет об умственных трудах вообще и о словесных, проповеднических трудах, в частности.

Мы сами инстинктивно знаем силу и пользу молчания, недаром же иногда просим: «Не мешайте мне, мне нужно сосредоточиться»; «Попросите никого меня не тревожить»; «Я хочу побыть наедине с собственными мыслями»; «Мне нужно прийти в себя», – и прочие выражения употребляем, свидетельствуя себе и окружающим об особенном состоянии немоты уст и, следовательно, оживления внутренней жизни сердца.

Но, безусловно, мало еще внешней отрешенности. Для словесной, проповеднической, деятельности совершенно необходимо и особенное состояние сердца, ради чего мы и молчание так любим и так его ценим. Общаясь с людьми, мы вольно или невольно заражаемся их страстями, беспорядочными движениями души, проявляющимися и вовне - в жестах, словах и поведении.