Искусственность мировоззренческих построений Береславского, наличие в них ярко выраженного игрового элемента позволяет ему говорить о мировой истории как о грандиозном спектакле, карнавале, или, скорее, постмодернистском перформансе: «Вся история мира – не что иное, как смена одежд единого ветхого тела Адамова. Одежды эти – даты, времена, лица, события». «На наших глазах развертывается великая надмирная драма »! Так некогда Адам разыграл «сцену с грехопадением в Эдемском саду», теперь Марии приходится «исполнять обличительные, служебные и утешительные роли », а каждый христианин, в свою очередь, должен не просто чувствовать «себя участником непрерывно творящейся драмы», «искупительной мистерии», но и непосредственно «принять участие в драме искупления, в центре которой – Спаситель и Пречистая». После этих слов не вызывает удивления любовь Береславского к театральности (мистерии, пластическая молитва и вообще весь литургическо-молитвенный строй секты). Как известно, лейтмотивом классической греческой трагедии (особенно у Еврипида) является противостояние героя своей неумолимой судьбе, року. Судьба неизменно побеждает, раздавливая несчастного героя. Увы, то же самое происходит и с психикой членов секты, пытающихся под руководством «умиленного агапического старца любви», лжепророка Иоанна принять участие в «драме искупления». «Я наблюдаю дивное таинство омовения душ в водах Лона Божией Матери. В световых лучах душа преображается. Девочка при этом испытывает неслыханный восторг. Горячие слезы текут из ее глаз. Вдруг ей становится плохо . – Умираю, – шепчет она, едва живая, опускаясь спиной на землю. Ангел склоняется над ней и знаменует крестом»…

2. 5. Эсхатология.

2. 5. 1. Учение о загробной участи души (личная эсхатология).

Выводы сделанные в главе «Сотериология» несколько обесценивают дальнейшие описания «богородичного» учения о душе и последних временах, но все же без них вероучительная картина останется неполной, ведь именно этой теме посвящена большая часть «марианских» «пророчеств».

Для начала необходимо отметить, что противоречия проявляются уже в самом отношении идеологов БЦ к смерти. С одной стороны в «богородичных» текстах можно встретить не мало призывов к «Страху Божию» (или «памяти смертной»), что роднит в данном вопросе «марианскую» традицию с православной. «Поскольку Страх Божий – начало мудрости, источник целомудрия, бесы предпринимают максимальное усилие для ослабления Страха Божия, для чего внушаются идеи об отсутствии Страшного Суда и воздаяния». «Бойся грешить, дитя Мое, и бойся наказания за грех». Но гораздо чаще Береславский встает на позицию психоанализа и начинает рассматривать «страх смертный» как негативное явление, как предрассудок вызывающий у человека «тяжелейшие экзистенциональные неврозы». «Сегодня настолько истерзаны души, что Небо настоятельно просит снять страх смерти. В дальнейшем церкви, учащие о страхе смерти будут совершенно брошены людьми».

Это противоречие проясняется (или м. б., наоборот усиливается) после знакомства с «марианским» учением о загробной жизни. Дело в том, что согласно верованиям БЦ каждая душа проходит в своем загробном странствии ряд этапов. Некоторые из них имеют утешительный характер, а другие – скорбный, причем это, в конечном итоге, не зависит от праведности человека. Сама смерть, по выражению лжепророчества, «очень легка и безболезненна для подавляющего большинства душ». «С высоты небесной переход в иной мир выглядит не более трагичным и тяжелым, чем рождение бабочки из кокона». В зависимости от святости или греховности жизни после смерти душу встречают ангелы или злые духи. Иногда говорится о том, что Сама Мария лично встречает каждую душу у смертного одра. Дальнейшая судьба души может развиваться по различным сценариям.

На начальном этапе загробная участь души предопределена не нравственным обликом или конфессиональной принадлежностью, а исключительно ее происхождением (от «семени Жены» или «змия») и «печатями». «Идет ли речь о подсчете добрых дел? Речь идет о завете и о печатях, по которым будет судим человек. Проклятые будут судимы, имея печати зверя и начертания его на руках. Праведные – крест на челе и в сердце». Таким образом, по крайней мере, проклятые предопределены на муки уже по самому факту своего происхождения. Но, как видно из приведенного текста, мучения могут стать расплатой не только за «врожденную» греховность (как в случае с проклятыми), но и за «приобретенную» за счет греховных печатей (это относится к адамитам). Последняя категория людей образует «третий род – грешники – большая часть человечества, которая находится под влиянием и действием люциферианских магнитов, которая во власти дьявола, но подлежит преображению, очищению и спасению». В соответствии с тремя категориями душ существует три возможных загробных удела.

Начнем с самой малочисленной – святые. По мнению Береславского, «истинных христиан всегда единицы – крестных избранников, воздвигаемых Богом для просвещения других». «Сейчас истинный православный есть распятый одиночка». По смерти святые быстро переходят в блаженное состояние, смерть для них подобна мимолетному сну: «Очень легким, “успенским” является сон, или переход в вечность, для тех, кто родился свыше и познал жизнь в любви», кто возлюбил скорби в сем веке. «Мученик Христов встретит смерть блаженствуя». Такие души Святой Дух проводит через все разделы адской пропасти и показывает каждой душе ее грехи и Сам же их (грехи) уничтожает. Потом с помощью небесного херувимского огня Дух переплавляет души в особой печи, делая их, т. о. достойными Славы Отца Небесного. При определении загробной участи святого имеет принципиальное заначение так сказать «анатомическое» различие в поставлении «божественных печатей». «Божия Матерь различает между печатями Агнца на челе и в сердце. На челе они ставятся тем, кто пребывает в Церкви как избранный. Таких ожидает спасение, светлый удел и ограждение от болезней, но в Лоно они не попадают В Лоно могут войти только имеющие печати Агнца в сердце – сочетанные узами вечной любви». Согласно православному учению, в Царстве Небесном святые будут прославлены не в одинаковой степени, подобно тому как «иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится во славе. Так и при воскресении мертвых» (1Кор.15,41-42). Но вся проблема в том, что Лоно ассоциируется «марианами» с Церковью, а это с неизбежностью наводит нас на мысль о возможности, в понимании сектантов, спасения вне Лона-Церкви! Для православной сотериологии такой вывод неприемлем.

Теперь посмотрим, что, согласно лжеоткровению, происходит со святыми там, «где нет ни ропота, ни горя, ни скорби, ни уныния, ни смерти ни болезни ни греха; где только радость вечная и покой благоуханный». «Душа, вводимая во град святых, созерцает селения и храмы, вкушает благовония и обретает место свое в жилище праведных. И нескончаемо долго упивается она дивным совершенством того неописуемо красивого мира; но вскоре как бы отрезвляется, как бы приходит в чувство после сна – и видит за прозрачными стенами границу черной пропасти, и вопли мучеников адских доносятся оттуда. И, оставаясь в раю уже не может молиться в прежнем покое, но во дни и в ночи ее терзают вопли заключенных ада, и час от часа становятся они все сильнее». Смысл процитированного текста входит в явное противоречие с упомянутыми на той же странице «радостью вечной и покоем благоуханным». Да и сам текст содержит внутреннее противоречие. Береславский сам указывает на него с помощью курсива: «нескончаемо долго», а тем более «вечно» никак нельзя увязать со словом «вскоре». Единственным объяснением может стать специфика «марианского» понимания времени. Береславский трактует вечность как длительный срок, который становится бесконечным в субъективном восприятии человека: «в грядущем порядке переживание времени станет совершенно иным – растянутым и в то же время мгновенным». Этот самообман, по мнению лжепророка, может быть связан с состоянием аффекта, «опьянением», вызванным как неизреченной радостью, так и сильным горем. Далее, при разговоре об адских страданиях, это учение обретет особую значимость, но сейчас вновь вернемся к обитателям рая: «Зияющей раной становится душа и представ пред Владыкой Вседержительным, просит у Него искупительной жертвы. Ибо рай не может существовать и цвести в веках, пока стон последнего узника адского оглашает Поднебесную». Итак, святые, движимые чувством сострадания к адским «мученикам», добровольно соглашаются понести за них искупительные муки. По сути, рай для них превращается в ад…

Следующей, самой многочисленной категорией являются грешники (более 90%). После смерти души грешников помещаются в т. н. Усыпальницу. Это еще одно имя божественного Сердца-Лона: «Усыпальница – некая многоочитая колесница, премирный храм Непорочного Сердца премирное Лоно и Зерцало». Усыпальница выполняет функцию своего рода санатория для душ. Ангелы пеленают их в белые одежды и погружают в состояние сна. «Смысл загробного сна: упокоить душу, снять первичные неврозы, которые травмировали ее настолько, что она никуда не может идти; вернуть ее в то изначальное мирное состояние, в котором она была до воплощения на земле». В Усыпальнице Мария берет каждую душу на руки как малое дитя и являет им Святую Троицу (по описанию, происходящее очень похоже на экскурсию): «Души созерцают Отца всего творения – Сущего, затем они видят Сына как видела Она Они переживают опыт Его земной жизни». То обстоятельство, что поголовно все грешники попадают в божественное Лоно не увязывается с приведенным ранее утверждением, согласно которому не каждый святой удостаивается пребывания в Лоне. Но, может быть, отчасти это противоречие смягчается указанием на ограниченность срока успокоительного сна. Он подается на непродолжительное время – до 50 лет по «земным меркам». После этого души пробуждаются от сна и начинают забывать образ царственной Усыпальницы (он запечатлевается в глубине души), в них просыпаются прежние страсти, души начинают скорбеть и томится, вспоминая прожитую жизнь (у некоторых это начинается еще в Усыпальнице). «Но в момент глубокой скорби к ним приходит ангел и открывает, что они не бессмысленно прошли земной отрезок, что они должны вновь пережить жизнь и сделать для себя выводы, чтобы избавиться от заблуждений и компенсировать грехи перед Богом, Которого они не познали в свои земные дни. И души дают добровольное согласие страдать из любви ко Господу (они чувствуют свою вину), после чего добровольно отправляются в чистилище и на мытарства». В «марианской» литературе существует большое количество противоречивых и запутанных текстов, посвященных мытарствам, поэтому мы не будем усложнять наше повествование описанием трех (!) малых Судов и объяснением разницы между малыми и большими мытарствами, т. к. эти вероучительные нагромождения носят откровенно фантастический характер, а потому не представляют для нас особого интереса. Приведем здесь лишь несколько наиболее характерных отрывков. Во время мытарств душа «проводится через адские бездны и как бы физически, хотя и сторонне, чувствует переживания адских узников, проводится через многие сферы и каждую пытку в слабой степени испытывает на себе. Вместе с тем у нее умножается чувство вины перед Распятым Спасителем». Мытарства проходятся в состоянии сна: «Обычно душа спит от двадцати до сорока лет, но примите во внимание условность сроков: показавшееся вам отрезком в двадцать лет мытарь воспринимает как бесконечные тысячелетия. Нескончаемый беспробудный сон, просыпание, следующий малый суд и снова погружение в страшный сон». «Иные следуют в ад после нескольких мытарств, а иные исправляются после мучений и идут в места светлого упокоения». Но как правило «грешники в ад не идут! – за исключением небольшого числа, соблазненных проклятыми. Но души, ими проклятые, вскоре выходят из преисподней, они не томятся там вечно». Как и в земной жизни страдания с одной стороны необходимы для очищения личной родовой чаши (грешникам), с другой – для искупления «адских мучеников», т. е. как соискупительная жертва любви со стороны святых. В итоге «не только праведные, но и весь адамов род будет спасен и оправдан»!

Наконец пришло время сказать о загробном уделе проклятых. Они представляют вторую по численности категорию: «проклятые и “незаконные” души (их небольшое число, менее 5%)». «Проклятые невольно, стихийно, незаконным образом воплотившись на земле, устремляются как косяк рыб, вслед за человеческими душами. Но ангелы их останавливают и говорят: “Уходите отсюда! Вы иного происхождения”, – и отправляют их туда, откуда они пришли: в огонь геенский, в сферу страданий». При этом посланным на мучение душам «никаких объяснений не дается». Для «богородичных» представлений об аде характерен особый контраст. С одной стороны Береславский живописует ужасные изощреннейшие пытки, что со всей определенностью выявляет определенные психические патологии его личности, с другой – старается опровергнуть садистские, «инквизиторские» представления об аде.