Нетрудно догадаться, что на самом деле медитация - это практика ложных образов и ощущений, которые не способствуют развитию духовного видения, а как раз наоборот, ослепляют человека. Какая польза созерцать какой-либо объект? Какая польза формировать какой-либо объект в сознании и созерцать его внутри себя? Какая польза «опустошать свою чашу»? Это лазейка для лукавого, которую человек сам открывает. И релаксация, и гипноз, и многие другие методы преследуют одну и ту же цель -- усыпить бдительность, отключить сознание и сделать доступным для каких-то образов, то есть для постороннего влияния.

Нет ничего удивительного в том, что долго занимающиеся боевыми искусствами бойцы начинают ощущать в себе «нечто». Невинная фраза — скрытые возможности организма. Ее синонимы -  энергии, способные разрушать. А некоторые напрямую говорят, что уже видели «темного воина». Считают ли они, что он помогает им в их деле?

Господь уберег меня от практики медитации. В той йоговской программе, которую я проходил, она занимала не последнее место. Достаточно было один раз услышать в своей голове какие-то звуки, чтобы испугаться и бросить не только медитацию, но и всю систему в целом. Несколько лет я искал ответ на то свое состояние. Однажды все-таки судьба свела меня с таким человеком, который смог объяснить, что произошло. Я поверил в правдивость его слов, но утешения не получил. Эта правда была правдой его системы и не более того. Лишь в Православии, у святых отцов, я нашел ответ тому, с чем пришлось столкнуться. Обыкновенный страх уберег меня от дальнейшего «заигрывания» с неизвестностью. Страх? Господь уберег. Мне Господь дал разум и волю, чтобы бросить систему, которая завлекла меня еще юношей в свои сети, прельстив всем спектром «ярлыков», о которых мы уже говорили. А сколько таких, которые «не дрогнули» и продолжили путь?

Я знаю некоторых людей, которые, даже не занимаясь боевыми искусствами, практикуют индивидуальную и коллективную медитации. Последние происходят на их сектантских сборищах, которые проводят учитель и его помощники. Технология отработана очень четко. Люди вводятся в «доступное» состояние, их «чаши опустошаются», и «некто» (даже не учитель, а тот, кто в учителе или через учителя) заполняет ее своим содержанием. Мы уже знаем про этого «некто», и здесь можем указать на еще одно его свойство. Об этом как раз и писал Чак Норрис в своей книге. Свойство это — атаковать нас через других людей. Невидимая брань может быть очень даже видимой, когда бесы через конкретных людей начнут нападать на нас.

Мои знакомые-сектанты - это не просто беда, это настоящее горе. Сначала перед вами предстанет тихий и дружелюбно улыбающийся человек, излучающий свет и любовь. На самом деле его улыбка и приятный доверительный голос не более чем орудие лукавого. Через несколько минут разговора любые темы будут сведены к одной. Вас начнут сначала вежливо приглашать в свою веру. Затем, по обстоятельствам, завлекать более настойчиво. Наконец, «тащить за уши», запугивая «концом света», нашей «неправильной жизнью» и т. д. и т. п. Любая попытка отстоять свои убеждения или поговорить о святоотеческом учении натыкается на стеклянный взгляд. Вас не слышат, а продолжают говорить что-то свое. При этом от прежней улыбки не остается и следа, а речь становится торопливой и несвязной. Вы видите перед собой совсем другого человека и понимаете, что это настоящий зомби. Теперь представьте, что получится, если к этому «промытому» и нашпигованному чужими мыслями сознанию добавить еще сокрушающую технику боевых искусств.

К сожалению, медитация сохраняется не только в восточных системах, ее практика также поразила Западную Церковь. Те, кто не видят разницы между Западной и Восточной Церквами, используют последний аргумент в свою пользу. К счастью, святоотеческое учение имеет в лечении этого недуга большой опыт. Посмотрим, что по данному вопросу оно говорит.

Что такое воображение? Святые отцы дают этому следующее определение. Воображение - это естественная функция нашего сознания, которая стоит на переходе отвне внутрь. Чтобы попасть внутрь, надо благополучно миновать воображение, но по неосторожности можно застрять на нем. Хуже того, застряв и оставаясь в нем, быть уверенными, что на самом деле вошли внутрь. Еще хуже то, что этому состоянию почти всегда сопутствует самопрельщение.

Нам, православным христианам, всякие иноверцы могут возразить, сказав, не есть ли наши молитвы пред иконами (да и без них) некоей своеобразной практикой медитации? В подтверждение своих слов они готовы привести многочисленные примеры «духовных подвигов» западных «святых». Должно им ответить на это, что та «святость», о которой говорит Западная Церковь, является святостью ложной в понимании Восточной Церкви и на самом деле есть диавольское прельщение.

Необходимое условие молитвы — ничего не воображать, а, собравшись умом в сердце, стать в убеждении, что Бог близ, видит и внимает, и в этом убеждении припадать к Нему, страшному в величии и близкому в благоснисхождении к нам. Если же против воли и проскользнет что-либо противное, тотчас смиренно надо исповедаться Господу и очиститься внутренним покаянием и исповеданием.

В православной традиции борьба с воображением есть только начало. Так как вся забота ревнителя о духовной жизни обращена на то, чтобы поставить себя в должное отношение к Богу. Совершается это и обнаруживается в молитве. Внимание должно быть сосредоточено в сердце. Уклонение внимания от сердца есть уклонение от этого пути.

Так как мечтание ума в небесных областях легко и быстро оставляет в сознании след, то занимающийся начинает мечтать об успешности дела и своем совершенстве. Он думает, что видения - след Божественной благодати и молится уже о том, чтобы Бог всегда давал ему пребывать в таком состоянии. Святые отцы состояние это называют прелестью. Таким образом, у такого «делателя» путь к преуспеянию пресекается в самом начале, ибо искомое считается достигнутым, тогда как достижение его еще не начато.

Далее картина становится еще более страшной. Самомнение еще более разгорячает воображение, и оно начинает рисовать картины, вставляя в мечтания личность мечтающего (близ Бога, близ ангелов, близ святых). Вот он уже и не сомневается, что стал «другом» неба и достоин особых откровений.

«Во время моей молитвы передо мною явились два больших света - один, в котором я узнал Создателя, а другой, в котором я узнал самого себя».

(Франциск Ассизский о своей молитве)