Закончим, если угодно, эту первую книгу, чтобы потом уже во второй раз вступить на новый путь, который окажется удобным. Настоящее расположение твоего духа не должно быть оставлено без умеренного упражнения. А. Я решительно не позволю закончить эту книгу, если ты не покажешь мне хоть немного из области того света, к которому я стремлюсь. Р.

Врач, о котором мы говорили, исполняет твою волю. Какое-то озарение побуждает меня тебя вести. Слушай же внимательно. А. Веди, пожалуйста, и тащи, куда хочешь. Р. Правду ли ты говоришь, что хочешь познать душу и Бога? А. На это направлены все мои усилия. Р. И более ни к чему? А. Ни к чему решительно. Р.

Ну, а истины ты не хочешь познать? А. А разве мог бы я без нее узнать желаемое? Р. Итак, прежде всего следует узнать истину, потому что через нее можно узнать все остальное. А. Не отрицаю. Р. Рассмотрим же, во-первых, следующее. Есть два слова: истина и истинное.

Как тебе кажется, две ли вещи обозначаются этими словами, или одна? А. Мне кажется — две. Потому что одно дело чистота, и совсем другое — чистое, как и многое иное в том же роде. Поэтому я полагаю, что истина и истинное — суть не одно и то же. Р. А что из этих двух ты считаешь более превосходным? А. Думаю, что истину.

Ибо не от чистого зависит чистота, а от чистоты — чистое; так и то, что истинно, является таковым в силу истины. Р. Ну, а если умрет кто-нибудь чистый, полагаешь ли ты, что умерла и чистота? А. Никоим образом. Р. Итак, повредится ли истина от того, что погибнет что-нибудь истинное? А. Этого я не понимаю. Р.

Но разве перед нашими глазами не погибают тысячи вещей? Или, быть может, ты думаешь, что это дерево — дерево ложное, или, если оно все-таки истинное дерево, то оно не может погибнуть? Даже если ты не доверяешь чувствам и ответишь, что решительно не знаешь, дерево ли это, однако же, полагаю, не станешь отрицать, что оно дерево истинное, если, конечно, оно вообще дерево (

ведь об этом мы судим не чувством, а умом). Если же оно дерево ложное, то оно не дерево, если же оно дерево, то, по необходимости, оно есть дерево истинное. А. Согласен с этим. Р. Ну, а с другим? Не согласен ли ты, что дерево относится к тому роду вещей, который рождается и погибает? А. Не могу отрицать. Р.

Отсюда следует заключение, что погибает нечто, что есть истинное. А. Логично. Р. А далее? Не кажется ли тебе, что истина не гибнет, когда гибнут вещи истинные, как не умирает чистота, когда умирает чистый? А. Теперь согласен и с нетерпением жду, что предпримешь далее. Р.

Кажется ли тебе истинным следующее положение: то, что существует, необходимо существует где-нибудь? А. Абсолютно. Р. Но признаешь ли ты, что истина существует? А. Признаю. Р. Итак, нам необходимо найти, где она существует; бо она не существует в пространстве, если в пространстве не существует ничего, кроме тел; ведь не считаешь же ты истину телом? А.

Ничего подобного я не думаю. Р. Так где же она существует? Ведь мы согласились, что существующее обязательно где-нибудь да есть. А. Если бы я знал, где она, я ничего бы более и не искал. Р. Но ты ведь можешь хотя бы узнать, где ее нет. А.

Подскажи, и быть может я догадаюсь. Р. Ее нет, конечно, в вещах смертных. Ибо то, что существует, не может пребывать в чем-либо, если не пребывает то, в чем оно существует; но истина, как мы уже согласились, пребывает, хотя вещи истинные и гибнут. Итак, истина существует не в смертных вещах.

Однако же она существует, и существует не нигде. Следовательно, есть вещи бессмертные. Ничто, однако же, не истинно, в чем нет истины. Отсюда следует, что истинно только то, что бессмертно. Притом, всякое ложное дерево не есть дерево, и ложное бревно не есть бревно, и ложное серебро не есть серебро, и все вообще ложное не существует.

Все же, что не истинно — ложно. Итак, истинно-сущим может быть названо только бессмертное. Обсуди внимательно сам с собою этот вывод, чтобы тебе не показалось, что с чем-нибудь тебе не следовало соглашаться. Если он верен, мы покончили почти все свое дело; впрочем, это лучше уяснится в другой книге. А.

Благодарю, и как сам с собою, так потом и с тобою, в тишине, обсужу это внимательно и осмотрительно, если только не окутает меня никакой мрак и не заставит, чего я весьма боюсь, находить удовольствие в нем самом. Р. Твердо верь в Бога и предайся Ему всецело. Не желай принадлежать себе самому и быть самовластным, но признай себя рабом этого милостивейшего Господина.