Подростки проходят период болезненного неудовлетворения общественной жизнью. Прежние развлечения более не веселят. Семейные праздники утратили свое очарование. Вечеринки скучны и «не удаются», потому что подростки или никак не могут наладить отношения друг с другом, или слишком развязны, и тогда идут в ход наркотики, вино, беспорядочные половые сношения; не потому, что подростки особенно к этому склонны, – просто они жаждут испробовать новые пути. В самых счастливых семьях подростки сохраняют привязанность к родным, но при этом болезненно переживают внутренний конфликт между семьей и теми социальными отношениями, которые завязываются в этом возрасте.

Эти особенности часто кажутся негативными и мучительными, но они – часть позитивного процесса. Подростки пытаются познать себя, выяснить, какие отношения их связывают с другими – взрослыми, ровесниками, со своим или противоположным полом.

Открытие своего «я» рождает вопросы: «Что я думаю?», «Что я чувствую?» – и более общий: «Кто я?» В детстве мечтаешь стать балериной, космонавтом или чемпионом. Теперь необходимо доказать себе и окружающим, кто ты на самом деле. «Действительно ли у меня замечательный голос?», «Могу ли я стать гениальной артисткой?», «Есть ли у меня задатки великого ученого?», «Выйдет ли из меня футбольная звезда?» Поэтому подросток чрезмерно чувствителен к критике, которая может и обескуражить его, и заставить проявить свои таланты.

Молодые люди познают себя в процессе отношений с другими людьми. Это всегда двусторонний процесс. Как относится ко мне священник, родители, учителя – и как отношусь к ним я? Меня воспринимают неверно, потому что взрослые видят меня не таким, каков я есть сегодня, – то есть почти взрослым, – а таким, каков был вчера и позавчера, – маленьким ребенком. В этот период серьезному испытанию подвергается любовь родителей и детей друг к другу. Если родители любят своего ребенка не эгоистично, не собственнически, если они всегда радуются его росту, то их любовь легко переживает этот сложный период поиска и испытаний. Но это требует терпения и понимания.

Приобретают важное значение взаимоотношения с противоположным полом. На протяжении многих лет дети говорят о нем, видят по телевизору, в рекламе, читают о нем в журналах. Но то была игра, а не что–то настоящее. И вдруг это становится чем–то совсем другим. Это становится тем, что я ощущаю, что причиняет мне боль или радость. Это по необходимости период вопросов. «Нравится ли мне такой мальчик?» «Нравится ли мне такая девочка?» Это период проб и ошибок, разбитых сердец, разочарований, несуразных трагедий. В лучшем случае эти переживания приводят к более глубокому пониманию себя и своих идеалов, но на этом пути детей поджидает много ловушек.

Помимо этих сугубо личностных взаимоотношений приходится строить отношения и с коллективом сверстников. «Подхожу ли я?» «Нравлюсь ли им?» «Хотелось бы мне присоединиться именно к ним?» Все оти вопросы подросток (он или она) должен решать самостоятельно. В наше время родители оказывают весьма слабое влияние на эту возрастную группу, создавшую свою культуру. Мальчики и девочки сами должны решать, по плечу ли им требования того или иного коллектива.

Многое из сказанного мною во все времена отличало юношество. Просто в нашем обществе эти проблемы приобрели большую остроту.

В результате бурного развития технологической цивилизации последних десятилетий наши дети больше знают о сексе, о социальных и расовых проблемах, о преступности и насилии, науке и технике. Подростки не стали взрослее, чем раньше, но они больше знают, хотя им часто не хватает зрелости, чтобы усвоить эти знания. Они живут в эпоху, когда «общественный строй» «их мира» дискредитирован. Их старшие братья и сестры ниспровергли высокомерные устои «американского образа жизни», и стране нечем гордиться, если перед ней стоят такие неразрешенные проблемы, как загрязнение природы, преступность, насилие. Среди американских политических деятелей они не видят никого, кто бы обратил внимание на их духовные запросы, ответил бы на их поиски истины, на их врожденный идеализм – ни Авраама Линкольна, ни даже У ин стона Черчилля, чье обещание: «Ничего, кроме крови, труда и слез», – вызвало небывалый героизм в английском народе.

Крушение устоев христианской нравственности и семейных традиций в американском обществе началось еще в предыдущем поколении. Неудивительно, что нравственность, покоящаяся лишь на страхе беременности и последующего социального остоакизма, оказалась не слишком устойчивой. Общество стало более терпимым; есть «пилюли», так зачем волноваться? Какие знания о «святости брака» могут почерпнуть молодые люди, когда они видят бесчисленные разводы родителей своих сверстников? Эпоха «процветания» в значительной степени определила иерархию ценностей у родителей современных подростков. Слишком большое значение придавалось дорогим автомобилям, виллам, техническим выдумкам и высокому положению в обществе. Дети теоретически отвергают такую культуру, хотя лишений никогда не испытывали. В наше время молодежь очень заметна, ее трудно не услышать, и недовольство старшего поколения часто оборачивается враждебностью. Подростки готовы платить той же монетой, и разрыв между поколениями увеличивается.

Какова же задача Церкви по отношению к подросткам? В принципе, Церковь может предложить им такие духовные ценности, которые молодежь способна сознательно и свободно принять, поскольку ею достигнут определенный уровень зрелости. Церковь призвана дать им зримый образ и живые ощущения того, чем должна стать жизнь, что такое святость, что есть истина, вера, верность. В Церкви они могут обрести прощение, понимание и любовь, даже в том случае, если они поступили неверно, разочарованы или смущены. По выражению Рональда Гольдмана, подросткам важна «свобода, растворенная в ощущении безопасности». Он пишет: «Вообще все люди, сталкивающиеся с новым явлением и новыми воздействиями, чувствуют себя в опасности, пока не приспособятся к ним. Вот почему подростковый возраст – опасный период. В этом возрасте максимальна нагрузка на человеческую психику, происходит испытание на прочность. Подросток нуждается в свободе для своих экспериментов и исследований, но и в безопасном укрытии, откуда он мог бы совершать вылазки и возвращаться».

Каково же до сих пор положение подростков в нашей Церкви в Соединенных Штатах? Пытается ли Церковь найти сними общий язык? Конечно, кое–что делается, но практика показывает, что все это неэффективно. Существует множество молодежных организаций, созданных по национальному признаку, предоставляющих подросткам возможность участвовать в общественной жизни, проявлять – пусть даже поверхностно – преданность Православной Церкви. В наше время большинство православной молодежи остается вне этих организаций, хотя 30, 40 или 50 лет назад они возникали совершенно спонтанно. Не отвечают их запросам и воскресные школы, потому что подростки не любят программ, лишь формально предназначенных детям.

Для того, чтобы подростки духовно развивались, необходимо, чтобы их вера стала частью собственного жизненного опыта, их собственного мышления, их собственной нравственной жизни. Этому процессу можно способствовать в открытых и свободных беседах, участием молодежи в церковной жизни, а главное – дружбой с ними.

Размышлять над тем, что вам неизвестно, – бесплодно, а именно таково положение большинства подростков. Они слишком мало знают о христианстве. В молодежных группах важно сочетать свободу и непосредственность выражения с обогащающей мышление открытостью, важно, чтобы подростки больше узнали о христианской вере; тогда деятельность таких групп будет полезной и творческой.

Если подростки поймут, что нуждаются в этих знаниях, они будут лучше усваивать и то, что необходимо знать о Библии и Церкви. Поэтому обучение призвано ориентироваться на проблемы и вопросы, интересующие молодежь. Знания важно преподносить как ответы на их вопросы. Такой подход многого требует от руководителя; он должен не только много знать, но и уметь отыскивать нужные сведения, чувствовать и понимать, что происходит в умах учеников.