Забота о религиозном образовании была вызвана, возможно, тем, что бытовое благочестие первых иммигрантов не воспринималось новым поколением. Часто второе поколение оказывалось «потерянным» для американского Православия. Поэтому напрашивается вывод – сохранить православную веру возможно лишь в том случае, если детям дать более расширенное знание о ней. В православных приходах среди самых разных национальностей были созданы сотни воскресных школ, в которых преподавание велось на английском языке. Двадцать лет назад я слышала, как один священник сказал: «Если бы можно было втиснуть самое существенное в Православии в маленький буклет, тогда каждый ребенок в воскресной школе успешно усвоил бы материал и проблема была бы решена».

Подобный оптимизм ничем не оправдан. Более того, в структуре воскресных школ таились некоторые опасности.

Хуже всего, когда занятия устраивали по воскресеньям и во время литургии. Жизненная, подлинно православная традиция воспитания у нас отсутствовала, и мы заимствовали такую практику у протестантов. Она устраивала и детей, и родителей, потому что детей утомляла долгая церковная служба на непонятном языке, в которой они не могли участвовать. В результате семья никогда не посещала богослужения вместе, и дети не ощущали всей полноты литургической жизни. Воскресная школа заменила литургию, а уроки – таинства. Выпускники воскресных школ не были приучены посещать по воскресеньям храм. Это подрывало сущность богослужебной жизни, самые основы Православия.

Другая опасность заключалась, когда смешивали две цели – религиозное воспитание и школьное просвещение. В основе этой ошибки лежало, мне кажется, мнение, что если ребенок хорошо вызубрит содержание учебников, то станет хорошим православным. Учителя и священники быстро поняли, что существующие учебники неудовлетворительны. Зубрежка катехизисов, молитв, словарей и текстов была настолько скучна, что преподаватели разбавляли ее сентиментальными пересказами «Библии для детей» и коротенькими песнями, а также играми из старомодных протестантских изданий, часто весьма спорных с догматической точки зрения.

В 1957 г была образована Комиссия по православному христианскому воспитанию, в работе которой приняли участие представители всех православных юрисдикции в Америке. По инициативе этой Комиссии были созданы руководства, стремившиеся приблизить богатства Православия к детскому восприятию, пробудить в ребенке творческое начало. Улучшение учебников и пособий продолжается по сей день; деятельность самой Комиссии, а также ее отделений и организованных ею семинаров для учителей способствовала оживлению работы по воспитанию в православных храмах Америки. Но возрастает понимание того, что школьные уроки и учебники действенны лишь в том случае, когда они становятся частью полноценной церковной жизни – жизни в богослужении, в христианской семье и христианской общине. Быть христианином ребенок учится только в живом христианском доме, в живой христианской общине

Таким образом, работа Церкви в области религиозного воспитания имеет три измерения: созидание полноценной литургической жизни в приходе, тесное общение с родителями и домом, а также религиозное обучение детей. Ни одно из этих измерений не может существовать и развиваться в одиночку. Такова главная задача Православной Церкви в сегодняшней Америке.

The Purpose of Christian Education

A sense of the reality of God.

The first, main, very urgent and difficult task facing the Christian educator is to awaken in the child a sense of the reality of God. In other words, it is important to help the child know God, not just learn about God. It is this sense of the reality of God that is almost entirely absent in modern society. I remember a young student putting it this way: "It's not that I don't believe in God," he said, "but He seems so unreal." Many people, who are not principled atheists, personally simply do not feel God, His power,

His presence in their lives as a real Person with whom they have a certain relationship. For many Christians – Orthodox, Catholic, and Protestant – church rites, moral values, ethnic and national traditions are more real than the simple fact that God exists, that His presence in our lives is palpable, that each of us is connected to God.

It seems to me that it was the reality of the divine presence that was vividly felt in those moments when Jesus Christ healed people. In the story of the healing of the blind man (John 9), Jesus asked: "Do you believe in the Son of God?" The man answered: "Who is He, Lord, that I should believe in Him?" Jesus said to him: "And you have seen Him, and He speaks to you." He said: "I believe, Lord!" Jesus did not demand a precise statement of faith, nor did he seek "the knowledge of God" but the invocation of the power that entered into the life of the blind man as the power of God.

For a person at any age, there are two possibilities: either life and thought, which know the reality of the divine presence, or outside of it. For a three-year-old child, who is surrounded by the living faith of his loved ones, the statement "God exists" is the same reality as a cat or a dog, darkness or light. At first, God can be identified with a physical object: an icon, a painting, the sky, Holy Communion. But this is not a rational idea of God, but a genuine knowledge of Him. Such a "sensual" idea of God for children is more real than any, even the simplest abstract definitions. Any thoughts about God that we try to convey to a child can be assimilated by him only at a certain level of thinking, deeply different from that of an adult. If we tell a three-year-old boy that "God created the flowers" and "God created the animals, and the sun, and me, and you...", the child may be imagining God as a big man who sits and creates these things one by one. There is no danger in such a conception of God. The child will grow up and forget this image. It is important that an adult whom he trusts helps to establish a connection between what the child knows, touches, smells, hears, and God. The physical expression of God's presence in the child's immediate environment (icons, paintings, gestures, words, sounds, taste) becomes part of the child's experience. And a small child has a strong and immediate sense of the reality of all that he learns. Later, it seems to me, such vivacity of perception and imagination disappears.