ГЛАВА ВОСЬМАЯ

О БОГОВОПЛОЩЕНИИ, КОИМ СПАСАЕТСЯ В ПОБЕДЕ ХРИСТА НАД АДОМ И ПРЕОБРАЖАЕТСЯ ВЕСЬ МИР, ОБ ИИСУСЕ ХРИСТЕ И ПРИСНОДЕВЕ МАРИИ

76. «Произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла» (Быт. II, 9). Но древо познания добра (Бытия) и зла (небытия = недостаточного бытия) есть древо небытия. И потому заповедал Бог человеку не есть от него, «ибо в д е н ь, в который т ы вкусишуот него, смертию умрешь» (ib. 16 ел.). Змий искуситель сказал Еве: «Нет не умрете. Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, ивы будете, как боги, знающие добро и зло» (ib. Ill, 4 ел.). По–видимому, оказался прав не Бог, а змий: люди не умерли. – Но умер единый Человек (§ 52). Змий же или греховный разум, ползающий на чреве и питающийся прахом, сам смешивает добро с небытием, истину с ложью (ср. § 37), всего не знает и не говорит. – Раскрылись глаза людей, и они увидели зло, т. е. наготу свою или небытие или – что то же самое – недостаточное свое бытие, его абсолютируя или считая себя богами. Это познание зла и есть небытие без бытия. Познавая зло и становясь им, человек не существует вполне и, следовательно, вполне не существует: умирает в самый «день» своей недостаточности или своего греха, т. е. даже и не становится в бытие, ибо недостаточное бытие есть абсолютное небытие.

Быть значит быть Божественно. Божественная Всеблагость не может хотеть недостаточности; и недостаточности, не обладающей качеством бытия, быть не может (ср. §§12 ел., 16, 48, 50, 55, 59). Не может, не должен существовать недостаточный или греховный мир; и нет во Всеблагом достаточного основания для «предельной» недостаточности (§§ 50, 60). В единстве Боговоче–ловечения – творения недостаточность твари вовсе не является предельно–недостаточною. И если предельный мир существует, – существует нечто вне Бога, во тьме кромешной. Каким же образом изнесущная тварь может что–либо создать из себя, хотя бы – собственную свою предельность. Если мир неоспоримо существует и слова Божьи по–видимому не выполняются, основание этого непонятно для греховного разума, «хитрейшего всех зверей полевых». Ясно – самоопределенность твари является и определением ее Богом. Необходимо допустить особый акт Божий, коим змий посрамляется и невозможное делается действительным – существует недостаточно (т. е. и абсолютно не) сущий мир, а его не сущая определенность есть, как определенность его Богом. Можно сказать, что Бог как–то «утверждает» или «закрепляет» и совершенство («блаженное», «будущее» или «райское» состояние) твари и ее несовершенство – вечную адскую муку, которая и есть кара Божия (§ 66). С реальностью же несовершенства связана реальность идеального, ангельского мира, как и реальность взыскуемого настоящим будущего (§ 57).

Абсолютность, т. е. и само бытие, тварной предельности нельзя понять иначе, как неотменимость, неизменность и вечность адских [мучений], как «обоженность»» их в смысле кары (§§ 74, 60, 39) и как неотменимость самой предельности (§ 65). – Боговочело–вечение, как Самооконечение Божества в Логосе, обесконечива–ющее мир и делающее возможным творение, относится к совершенному миру, предполагая его свободное самоусовершение и совершенство. А то обожение ограниченности или предельности, о котором мы сейчас говорим и которое есть Самоопределение Божества в вольную самоограниченность твари, – нечто принципиально иное. Онтологически обоснованное Боговочеловечением же, оно дано в акте творения – как возможность небытия, И оно – только форма Боговочеловечения, предельность его и к а к бы подчинение Бога твари. Исходя из различения Символом Веры Боговочеловечения (enanthropesis) и Боговоплощения (ensarkosis), мы называем эту ограниченность Боговочеловечения Боговоплощением. Правда, первоначально это различение направлено против докетов. Но существо докетизма и оправдывает наше словоупотребление, хотя – отступая от традиции – мы придаем смысл более общего понятия «Боговочеловечению». Будучи Божьим актом, Боговоплощение абсолютно свободно (§ 11); и, не будь его, не было бы греховно–тварного мира. Оно как бы определено миром, но на деле определяет мир, ибо вне Бога мир – ничто, а ничто ничего определять не может. Боговоплощение – «второе творение» или истинное усыновление мира Богу, его рождение от Бога.

Если тварный мир не существует или если он существует только в своей ограниченности, надо признать подчинившегося твари Бога не Богом. Всеблагость тогда не осуществилась. – Бог призвал всеединого Адама к полноте Своего бытия. Адам же всеедино не хочет отвечать на зов Божий – не приемлет Божьей Полноты, и не приемлет абсолютно, ибо сам Бог делает бытием его решение. Конечно, человек вне Бога и пред Богом – ничто. Но ведь Бог именно это ничто и хотел и хочет обожить. Что же? Бог «раскаялся» в создании человека (ср. Быт. VI, 6) или отказался от Своего намерения, превысившего даже Его могущество? Небытие ли пересилило Бытие? Всемогущий Бог «примирился» с тем, чего хотела тварь, и успокоился на том, что возложил на ослушников справедливую кару, а послушным помог хотеть до конца? Не кощунственно ли такое представление о Всеблагом? – Я, ничтожнейший человек, вынужден во имя и во мне живущей Правды Божией осуждать и жалеть такого Бога!

– «А ты кто, человек, что споришь с Богом?» (Рим. IX, 20). Разве не мог Бог создать и «сосуды милосердия» и «сосуды гнева», дабы во вторых явить ярость Свою? Разве не мог Он одних предопределить к полноте Богообщения, другим же предопределить заслуженную ими вечную муку! Ее заслужили все. Почему же несправедливо, если Бог хоть некоторых помиловал? Не являет ли Божьего Всемогущества и неугасимый пламень вечного огня? Ты нагло лезешь к Богу с какою–то жалкою теориею всеединства и хочешь копаться в Божественных тайнах, как глупый лекаришка в мертвом теле. Но какое дело Богу до твоего всеединства? «Кто познал ум Господень? или кто был советником Ему?» –

– Да, но тогда Бог уже не таков, каким нам Он Себя раскрывает, не «Отец наш Небесный», ибо Отец этого бы не делал (§ 45). Не нашею мерою мерим мы Бога – Он сам заставляет нас Его постигать. Не может того быть, чтобы моя человеческая благость превышала Всеблагость. А я стыжусь того, что не всех люблю и не всем прощаю. И если самый ненавистный мне человек будет на глазах моих корчиться в невыносимых мучениях, я когда–нибудь скажу: «довольно!» Я не могу забыть слов Сына Божьего: «Да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солн[ц]у Своему восходить над злыми и добрыми и дождит на праведных и неправедных» (Мф. V, 45). И не успокоиться мне сознанием моей спасенности, если гибнут братья мои. –

– «Грешникам легче в аду, чем в раю. Помнишь ли грешника, возносимого в рай? – Чем более приближался он к райским селениям, тем более корчился от невыносимых мук. Наконец, он вырвался и низринулся назад: в адской бездне ему было лучше» (§ 74).

– Не делайте и вы себя «советниками» Сказавшего: «Мне отмщение и Я воздам». Не облекайте лукаво своей человеческой ненависти в мнимую заботливость. И пусть сам грешник судит, где ему лучше. А он, думаю, в согласии с Церковью, ада укромным тенистым местечком не считает. –

Божья Всеблагость не могла не осуществиться. – Если Бог восхотел, чтобы все достигли Богобытия и чтобы всеединый Человек свободно стал Богом, это уже исполнилось. Как же примирить это с вечностью адских мук? Как все люди, навеки осужденные, ибо «все… до одного негодны» (Рим. III, 12=

). Пс. XIII, 1 ел.; ср. Рим. III, 23 и 10= Пс. LII, 4), – ц спасены, тоже «до одного», ибо если спасен хоть один момент всеединства, все оно спасено? Как всеблагость и осуществилась и не осуществилась?

77. Спасение всех (apokatastasis ton panton) является излюбленною идеею Православия, восходящею к Клименту Александрийскому и Оригену, утвержденною авторитетом Григория Нисского и Григория Б о го ело в а. Связанная с упованиями первых христиан, она доныне живет в «частных» мнениях отдельных иерархов, священников и мирян. Правда, она кажется несовместимой с господствующей традицией, которая опирается на проведенное по настоянию Юстиниана Великого Константинопольским Собором 553г. осуждение оригенизма, С еще большею решительностью отвергает спасение всех католичество, пытающееся, впрочем, в соответствие тенденции Православия к апокатастасису, смягчить ужас адских мук неудачным домыслом о чистилище (§ 74). Но в отрицании спасенности всех отрицается идея всеединства, ибо не может быть всеединством то, часть чего целому не причастна. И в этом случае взаимоотношение человека с Богом необходимо мыслить дуалистически – предположить в человеке нечто сущее человеческое. А тогда актом творения Бог «предопределяет» (§ 76) тварь к спасению или гибели и может по отношению к ней быть только внешним судией (§ 66), тварь же вне Бога была, есть и будет.