Моисей доносит Богу о возобладавшей ими страсти. И Бог тем самым, что дает получить желаемое, научает, что не должно желать сего, именно же насылает множество каких-то птиц, летающих почти по земле, которые тучею и стадами устремляются на ополчение; удобство ловить доводит пожелание мяса до пресыщения, а неумеренное употребление снеди превращает у них вдруг телесные срастворения в тлетворные соки, и насыщение оканчивается болезнью и смертью.

Такого примера и им самим и видящим их достаточно стало, чтобы уцеломудрить народ. Потом посылаются Моисеем соглядатаи в ту страну, в которой, по Божию обетованию, надеялись обитать Израильтяне. Поскольку же не все они возвестили правду, но некоторые сделали ложные и нерадостные показания; то народ опять поступил с Моисеем гневно. Но Бог отчаявшихся в Божием содействии осуждает не увидеть обетованной им земли.

Между тем у идущих далее по пустыне снова не доставало воды, и вместе утратилось памятование о Божием могуществе, и после бывшего прежде чуда с камнем не верили теперь, что не будут нуждаться ни в чем потребном; отринув же благие надежды, дали место укоризнам, ропща на Самого Бога и на Моисея; так что и Моисей, по видимому, преклонился пред неверием народа, впрочем опять сотворил пред ними чудо, несекомый оный камень претворив в естество вод.

Когда же рабское это наслаждение снедями опять возбудило в них вожделение чревоугодия, и не будучи лишены ничего необходимого для жизни, возмечтали о египетском пресыщении; тогда, подобно бесчинным юношам, вразумляются сильнейшими ударами бичей: появившиеся у них в стану змии угрызением своим сообщают смертоносный яд. Один за другим падают угрызенные животными; и законодатель, возбужденный Божиим советом, слив медное подобие змия, делает его на некоей высоте видимым для всего стана, и таким образом останавливает в народе гибель от змиев.

Кто взирал на сие медное изображение, тому нимало не страшно было угрызение подлинно действительного змия; потому что зрение по какому-то необъяснимому противодействию ослабляло яд. Опять происходит в народе восстание на Моисея за предводительство, и некоторые усиливаются себе присвоить священство. Но Моисей делается молитвенником пред Богом за погрешивших; впрочем правда суда Божия превозмогает Моисееву сострадательность к соплеменникам.

Земля, разверзши зев, по воле Божией, снова сходится сама с собою, прияв во внутренность всех, со всем их родом, превознесшихся пред начальством Моисеевым. И неистово домогавшиеся священства, числом около двух сот пятидесяти, будучи пожжены огнем, страданием своим уцеломудривают соплеменников. Но для большого удостоверения людей в том, что благодать священства от Бога дается удостоившимся оной, Моисей берет жезлы от каждого колена у начальствующих оными; и по означении письменами на каждом жезле, кем он дан (

в числе их был и жезл священника Аарона), полагает их во храм, потом объявляет народу приговор Божий о священстве: ибо из всех жезлов один жезл Ааронов прозяб, и от сего дерева произрос и созрел плод (а плодом был орех). Величайшим чудом даже для неверующих показалось, что дерево без коры, остроганное, не имеющее корня, вдруг утучняется, производит тоже, что и укорененное в земле, потому что и землю, и кору, и влагу, и корень, и ветви заменяет дереву Божия сила.

При этом, проводя воинство землями иноплеменных народов, Моисей налагает на себя клятву, что не дозволит своему народу проходить нивами и виноградниками, но будет соблюдать царский путь (Чис. 21,22), не уклоняясь ни в право, ни в лево. Но как неприятели и этим не были умирены; то преодолев сопротивника в битве, полновластно совершает переход.

Потом некто Валак, владеющий многочисленнейшим племенем (имя же племени было — Мадианитяне), устрашенный поражением пред сим погибших, и не дожидаясь того, чтобы и самому пострадать тоже от Израильтян, употребляет в дело, не помощь оружия и телесной силы, но бесполезное чародейство, в лице некоего Валаама, который почитался сведущим в этом, и о котором пользовавшиеся им были уверены, что имеет некую силу в подобных делах.

Знал он птицегадательное искусство, страшен был и тем, что, по какому-то содействию демонов, причинял людям некою ухищренною силою неисцельные бедствия. Он-то, следуя за теми, которые вели его к царю этого народа, научается голосом ослицы, что путь его не будет удачен. Потом из некоего явления познав, что ему делать, находит, что злотворное волшебство бессильно причинить какой-либо вред людям, которым вспомоществует Бог.

Вместо же демонской силы, исполнившись божественного вдохновения, провещавает такие глаголы, которые прямо служат пророчеством о том, что в последствии имело произойти к лучшему. Тем самым, что воспретило искусству действовать во зло, приведенный в ощущение Божией силы, отложив свое прорицательное искусство, пророчествует он по Божией воле. После сего сокрушен народ иноплеменнический: потому что в войне сильнее его стал народ Божий, который потом побежден страстью распутства к пленницам.

Когда Финеес застигнутых в срамном деле пронзил одним ударом, прекратился Божий гнев на предававшихся с неистовством сим непозволенным связям. Тогда законодатель взошедши на высокую некую гору, и издали увидев страну, которая, по Божию обетованию отцам, уготована была Израильтянам, переселяется из жизни человеческой, не оставив ни знака на земле, ни памяти во гробах о своем переселении, тогда как время не повредило красоты его, не помрачило света очей его, не ослабило сиявшей на лице его благодати; но всегда был он одинаков, и вместе с измененяемостью естества сохранял непреложность красоты.

Итак, вот что из истории мужа познали мы с первого взгляда, и пересказали тебе кратко, хотя в ином встречался повод по необходимости распространить слово. Но время вспомянутую нами жизнь применить к предположенной нами цели слова, чтобы из сказанного прежде сделано было какое-либо приношение в описание добродетельной жизни. Потому возвратимся к началу повествования о Моисее.   Часть 2.

Взгляд на жизнь Моисееву   Когда закон мучителя повелевал истреблять мужеский пол; тогда рождается Моисей. Посему как можем по произволению подражать сему случайными обстоятельствами сопровождаемому рождению Моисея? Конечно, скажет иной, не от нас зависит, чтобы человек своим рождением подражал славному сему рождению. Но нимало не трудно начаться подражанию и тем, что, по видимому, весьма затруднительно.