Вот ряд вопросов, значимых для исследователя православного миссионерства:

1. Была ли традиция православного миссионерства?

2. Была ли она зафиксирована?

3. Были ли сохранены конкретные средства миссии, включая аргументы проповедника?

4. Была ли эта традиция самовоспроизводима? Была ли здесь преемственность, предполагающая научение более поздних миссионеров от более ранних?

5. Есть ли сегодня возможность войти в эту преемственность?

6. Как Церковь относилась в былые века и сейчас к миссионерским страницам своей истории и жизни?

7. Как перенести былые миссионерские находки в сегодняшний день? (Простой пример к последнему вопросу: все православные согласны в том, что святые Кирилл и Мефодий верно сделали, что перевели Литургию на понятный славянам язык703. Но что значит сегодня быть верным заветам славянских апостолов – служить на славянском языке IXго века или на языках, понятных современным людям? Являемся ли мы учениками Кирилла и Мефодия тогда, когда храним и воспроизводим их переводы молитв на старославянский язык или же когда пробуем приблизить эти же молитвы к пониманию современных людей? (Кстати, Синод наследовавшей святым братьям русской Церкви лишь в 1883 году разрешил служить литургии на языках инородцев704…).

Признаюсь, что для меня православие – это то, чему меня учили в Московской духовной семинарии и академии. И вот я оглядываюсь в академической жизни – и не вижу православной традиции подготовки к миссии и советов по осуществлению миссии.

Для меня это печально. Я всегда радуюсь, когда есть возможность сделать чтото не по своей воле, на когото переложить бремя выбора. Я бы сделал так с радостью и в этом случае, но раз такого «Типикона миссионера» нет, то приходится рисковать.

Я сам преподаю миссиологию в Московской семинарии, и больше всего мне хотелось бы взять учебник о традициях миссионерства, стряхнуть пыль с издания прошлого века и начать зачитывать: миссионер должен делать раз, миссионер должен делать два. Но где же взять такой учебник? Где зафиксирована эта традиция?

Парадокс: христианство в первые века своего существования распространилось на полмира, сотни народов были обращены в христианство, но мы не помним, как это произошло. Миссионерскую память отшибло…

В наших современных семинариях «миссиология» – это совсем новый предмет. Еще в середине 90х годов XX века его не было. От дореволюционной поры учебников и курсов по этой дисциплине до нас также не дошло.

Я, конечно, могу опираться на свой опыт, превращая курс своих лекций во «введение в кураеведение»705, но мне жаль моих коллег из других семинарий – они находятся в еще более затруднительном положении. У нас едва не все публикации и диссертации по миссиологии – на тему истории миссии. Опять про апостола Павла, Кирилла и Мефодия, про Иннокентиев Иркутского и Московского, про Макариев Московского и Алтайского и Николая Японского.