– Возникало когданибудь ощущение, что от вашего слова, или от вашего мнения зависит чтото в жизни людей?

– Да. И чем дальше, тем больше меня это напрягает. Я уже даже начал бояться детей. Потому, что вижу, насколько серьезно подростки это могут воспринимать. И я начинаю бояться разговора по душам, боюсь испортить то, что Господь в этих детях созидает Сам. Боюсь на новый, впервые в истории это юной души рожденный вопрос, ответить старой «домашней заготовкой».

– С другой стороны, человек, имея определенную власть, может употребить ее во благо.

– Нетнет. О власти я не мечтал никогда. А сейчас тем паче. Возможность сделать карьеру у меня была и в церковной сфере и в светской. Но, к счастью, я домосед и интроверт, и просто слишком ленивый человек.

– В чем видите сейчас свое «предназначение», если говорить высоко?

– Нет у меня мессианских комплексов, поэтому никаких там предназначений, начертаний, знаков небес…

Но неправдой будет и сказать, будто я ощущаю свою жизнь совсемсовсем рядовой. Вот строки Алексея Дидурова, в которых я узнал себя:

И глядя из ночи на дом – Дом яви, были и надежд, Бродя вокруг него окрест, Я часто думаю о том, Что мне немногое дано:

Чем, для чего и отчего

И жить, и умереть равно

На стогнах града моего –

Под княжьей неживой рукой, Под эхом Жуковских копыт, Под небом тяжким, словно быт, Застыну – и словлю покой:

Замрет Садовое кольцо, Отпустят сердце кольца лет, На частное мое лицо

Прольется общий лунный свет, И я вздохну, поняв одно

В итоге ночи и ходьбы –

Что мне немногое дано, Но вдруг да хватит для судьбы…

– Но цельто в жизни вы какуюнибудь для себя ставите? Совсем без этого человек, наверное, не может. Надолго ли хватит только инстинкта самосохранения…

– Тоже немного запоздавший в моей жизни вопрос. Лет двадцать назад я бы очень четко и высокими словами вам ответил на него. Но сейчас… Есть слова, которых я стараюсь избегать: «служение», «миссия» и тому подобное. Чтоб не «звездило». Есть работа – ежедневная, очень интересная. Очень хорошо оплачиваемая – радостными и живыми глазами людей. Мне очень радостно видеть, как изменяются глаза, лица людей, а порою и судьбы.

– А кто же будет спасать Россию, если не вы?

– Как кто? Батюшки, что работают в синодальном отделе взаимодействия с Вооруженными силами Российской Федерации! Они плохо справляются со своими обязанностями – не могут уже который год договориться с офицерами Кантемировской дивизии о том, чтобы те организовали экскурсию в Останкино силами одной танковой роты. Ведь чтобы возродить нацию, нужно для начала возвратить телевидение русскому народу. А иных методов решения этой проблемы я уже не вижу.

Телевидение у нас противоестественно. Естественно – это как живут фруктовые деревья. Они сначала именно цветут, и лишь потом распускают листья. То есть сначала – забота о будущем, о детях, а лишь потом – свое собственное пропитание.