14/26 Марта.

„За полночь. Сейчасъ отъ Гегеля и сп?шу писать къ вамъ, чтобы под?литься съ вами моими сегодняшними впечатл?ніями, хотя не знаю, какъ выразить то, до сихъ поръ неиспытанное расположеніе духа, которое насильно и какъ чарод?йство овлад?ло мною при мысли: я окруженъ первоклассными умами Европы ! Но начну сначала, чтобы вы лучше поняли причину этого страннаго расположенія духа. Вотъ исторія моего знакомства съ Гегелемъ: я долго не р?шался, идти къ нему или н?тъ! Зач?мъ? думалъ я. Къ чему послужитъ мн? холодный пятиминутный визитъ? Уваженіе, участіе и пр. и пр. со стороны неизв?стнаго , интересны для него быть не могутъ, когда онъ им?етъ столько поклонниковъ между изв?стными . Между т?мъ мн? хот?лось его вид?ть. Но чтобы визитъ мой не былъ просто церемонною незначительностію, я написалъ къ нему письмо отм?нно учтивое и много мн? ст?явшее, потому что я давно уже ничего не писалъ по Н?мецки. Въ этомъ письм? просилъ я позволенія придти къ нему. Онъ въ тотъ же день отв?чалъ мн? очень милымъ и Французски св?тскимъ манеромъ, назначая часы, когда я могу застать его дома. На другой день я провелъ у него часть утра. Разговоръ былъ интересный, глубокій и, не смотря на то, очень свободный, – такъ глубокое для него сд?лалось естественнымъ и легкимъ. Каждому предмету разговора давалъ онъ невольно оборотъ ко всеобщности, все намекало на ц?лую систему нов?йшаго мышленія, мышленія Гегелевскаго. Можете представить, какъ широко и вм?ст? т?сно я себя чувствовалъ въ это время. Результатъ этого разговора, или лучше сказать, результатомъ этого добродушія было то, что на другой день посланный отъ него разбудилъ меня съ приглашеніемъ отъ Гегеля на вечеръ завтра или посл? завтра, или въ воскресенье, или если вы въ эти дни не свободны, то назначьте, когда вамъ угодно: Herr Professor m?chte aber es voraus wissen, denn es werden dazu noch mehrere Andere eingeladen. Что можетъ быть мил?е этого? Я выбралъ пятницу, потому что это былъ ближайшій свободный день, хотя, впрочемъ, я вс? возможныя д?ла оставилъ бы охотно для Гегелевскаго вечера. – Сейчасъ оттуда, гд?, кром? хозяина, хозяйки и его родственницы Frau Generalin von ... забылъ, были: 1) Гансъ, изв?стный вс?мъ изъ моихъ писемъ и который столько же любезенъ въ обществ?, сколько краснор?чивъ на ка?едр?, а это много сказано. 2) Мишелетъ, профессоръ философіи и умный и милый ученый. Этотъ об?щалъ мн? рекомендательное письмо въ Парижъ къ одному изъ своихъ друзей учениковъ, съ которымъ, говоритъ, мн? интересно будетъ познакомиться, 3) Hotte, профессоръ Н?мецкой литературы: съ этимъ я говорилъ меньше; хотя усп?лъ въ немъ зам?тить многое, что мн? понравилось. 4) Раупахъ, котораго н?когда я такъ любилъ и съ которымъ теперь у насъ былъ довольно горячій споръ объ Россіи. Гансъ, свид?тель спора, остался на моей сторон?. Д?ло шло о томъ, есть ли у Русскихъ энергія. Вы можете представить себ?, что посл? этого Раупахъ мн? не понравился. И патріотизмъ въ сторону, учтиво ли, прилично ли утверждать такія мн?нія въ присутствіи Русскаго?

Однако мн? удалось сохранить совершенно хладнокровіе и потому я могъ говорить уб?дительно. 5) Путешествующій Американецъ, который ?детъ въ Россію и въ Москву, и котораго имя я позабылъ. – Во весь вечеръ разговоръ былъ живой и всеобщій, хотя я по большей части говорилъ съ самимъ Гегелемъ особенно. Гостепріимн?е, прив?тлив?е и добродушн?е его быть невозможно. Посл? ужина мы вс? отправились п?шкомъ. Въ жару разговора съ Гансомъ и съ Раупахомъ, зашелъ въ ихъ сторону, которая далеко отъ меня, и Гансъ былъ такъ добръ, что проводилъ меня до поворота въ мою улицу. Объ чемъ говорили мы? спросите вы. О политик?, о философіи, объ религіи, о поэзіи и проч., и проч., но подробно описать разговоръ не могу, потому что все были частности теперешняго минутнаго интереса, къ которымъ общее только примыкало издали. Завтра иду къ Гансу, посл? завтра къ Мишелету, а между т?мъ всякій день хожу на почту и все понапрасну. Сегодня былъ тамъ два раза, но почта изъ Россіи не пришла за половодьемъ. Это отчасти ут?шительно. – 28го. Почта пришла, писемъ н?тъ. И братъ, который въ посл?днемъ письм? об?щалъ писать на дняхъ много, до сихъ поръ ни слова. Былъ ли вчера кто нибудь подъ Симоновымъ? Что мои розы и акаціи? Еслибъ онъ, т. е. Веневитиновъ, былъ на моемъ м?ст?, какъ прекрасно бы отозвалось въ нашемъ отечеств? испытанное зд?сь! – Я н?сколько разъ вид?лся съ Гансомъ, съ Мишелетомъ и съ Гегелемъ. Посл?дній особенно былъ для меня поучителенъ своею индивидуальностью. Первый, т. е. Гансъ, можетъ быть представителемъ Н?мца нашего времени; разговоръ его отм?нно занимателенъ, д?ленъ, горячъ и даже остръ. Мишелетъ немного не доварилъ своихъ мн?ній. Онъ ученикъ и приверженецъ Гегеля, но, кажется, понимаетъ хорошо только то, что Гегель сказалъ, а что непосредственно сл?дуетъ изъ его системы, то для Мишелета еще не ясно, и онъ какъ будто боится высказать свое мн?ніе прежде своего учителя, не зная нав?рное, сойдется ли съ нимъ или н?тъ. Большая часть нашихъ разговоровъ или, лучше сказать, нашихъ споровъ кончалась такъ: Ja wohl! Sie k?nnen vielieicht Recht haben, aber diese Meinung geh?rt vielmehr zu dem Schellingischen, als zu dem Hegelischen System.

Это одно слово, н?сколько разъ повторенное и еще несправедливо приведенное (потому что мн?ніе, которое я утверждалъ, совершенно согласно съ основными положеніями Гегелевской системы) – это одно слово показываетъ челов?ка. Не смотря на наши споры, мы познакомились довольно хорошо, и передъ прощаньемъ онъ подарилъ мн? свою диссертацію о преступленіи и наказаніяхъ, съ надписью: Nobilissimo viro Jean v. Kireiwsky, – неправда ли, что и зд?сь пахнетъ Германіей? Спасибо, милый другъ Петерсонъ, за von . Гегель далъ мн? письмо въ Парижъ къ одному изъ своихъ пріятелей, и поручилъ кланяться Cousin. – Вы видите уже изъ того, что я усп?лъ разсказать вамъ о своей Берлинской жизни, что каждая минута моя зд?сь занята, отчего я не усп?лъ писать ни къ кому въ Россію. Напомните вс?мъ, кого увидите, обо мн?, особенно моему милому Баратынскому. Я нехотя виноватъ передъ нимъ: я причиной глупой Булгаринской выходки. Над?юсь однако, что онъ ум?етъ платить презр?ньемъ за покупную брань и корыстную хвалу. Сейчасъ принесли мн? Телеграфъ. Я еще не читалъ и не знаю, усп?ю ли прочесть критику на меня, потому что ?ду посл? завтра въ 6 часовъ утра, а сегодня 18/30 Марта. Мн? см?шно вид?ть, какъ они горячатся. Изъ Дрездена буду писать къ кому усп?ю, а къ папеньк? непрем?нно. Папенька перенесъ свою мнительность изъ міра физическаго въ нравственный; и какъ прежде сомн?вался въ своемъ здоровь?, такъ теперь сомн?вается въ моей любви къ нему. Если бы онъ хотя на минуту могъ переселиться въ мою душу, то в?рно раскаялся бы въ своемъ несправедливомъ мн?ніи, которое для меня т?мъ тяжел?е, ч?мъ я дальше отъ васъ, ч?мъ меньше способовъ им?ю высказаться вамъ вполн?, ч?мъ съ другой стороны ясн?е и полн?е представляются мн? и его любовь и все, что онъ сд?лалъ для меня, и все, что онъ мн? и намъ. Если бы онъ подслушалъ хоть разъ, какъ я, всякій день, въ сердечныхъ мысляхъ объ васъ съ любовію, благодарностію и дружбою благословляю его внутри души, онъ в?рно бы мысленно прижалъ меня къ груди своей, какъ достойнаго сына. Пришлете ли вы мн? портретъ сестры? Я къ ней не пишу особенно потому, что мн? бы хот?лось, чтобы письма мои были ко вс?мъ вамъ вм?ст?. Но кром? васъ пожалуйста не показывайте ихъ никому, иначе я стану ихъ сочинять. Это письмо вы получите къ Св?тлому Воскресенью. Ради Бога сд?лайте его для себя праздникомъ; я встр?чу его съ братомъ въ Мюнхен?. Намъ будетъ вм?ст? не такъ грустно или лучше сказать намъ будетъ лучше грустно . Отв?тъ на это письмо пишите въ Парижъ poste restante, пишите больше и подробн?е. – Держишь ли слово, милая сестра? Но Богъ знаетъ еще, что у васъ д?лается. Здоровы ли вы? Это письмо толсто. Но за то я заплатилъ за прошедшее. За ваши письма я не плачу ни коп?йки. Не скупитесь только вы, а больше всего не давайте воли такимъ чувствамъ, которыя м?шаютъ счастію. Я съ этой стороны предъ собою и передъ вами правъ. Слово счастіе я перевелъ на свой языкъ: д?ятельность и бодрость духа, и въ этомъ смысл? оно мн? кажется доступнымъ, т. е. въ томъ случа?, если съ вашей стороны будетъ искреннее сод?йствіе. Для васъ же я бы хот?лъ оставить счастіе безъ перевода. И отчего бы въ самомъ д?л? не знать вамъ его въ оригинал?? – Къ Жуковскому еще не писалъ изъ Берлина; если усп?ю, то напишу сегодня, а то изъ Дрездена. Къ вамъ же буду писать черезъ 2 нед?ли вм?ст? съ братомъ. Прощайте, любите меня, т. е. будьте веселы и кр?пки.

Милый папенька! Выпишите, если н?тъ въ Москв?: Encyclopedie der Philosoph. Wissenschaften von Hegel. Зд?сь вы найдете столько любопытнаго, сколько не представляетъ вся нов?йшая Н?мецкая литература, вм?ст? взятая. Ее трудно понять, но игра стоитъ св?чь. – Сейчасъ прочелъ статью въ Телеграф?. Полеваго критика на меня не такъ желчна, какъ я думалъ. Неужели это можетъ васъ сердить?

Апр?ля 5/17, Мюнхенъ.

„Здравствуйте! Черезъ часъ у васъ ударятъ въ колоколъ, и теперь вы уже проснулись и приготовляетесь къ заутрен?. Какъ живо я вижу вс?хъ васъ, ваши сборы, од?ванье, кофей; даже, кажется, отгадалъ бы разговоры ваши, еслибъ былъ ув?ренъ, что у васъ все такъ, какъ было при посл?днемъ письм? вашемъ, что вы здоровы и спокойны. Думая объ насъ, вы знаете, что наши мысли теперь съ вами, и если вы вс? не сомн?ваетесь въ этомъ, то бьюсь объ закладъ, что Машенька это сказала. Напишите, пробилъ ли я? У насъ зд?сь, не смотря на Греческую церковь, заутрени н?тъ, но это не м?шаетъ намъ слышать Русское: Христосъ воскресе и присутствовать при вашемъ христосованьи. Завтра, однако, мы будемъ у об?дни реально . Посл? посл?дняго письма моего изъ Берлина, я не усп?лъ отдать вамъ отчета о томъ, что я д?лалъ и что со мною д?лалось. Постараюсь вознаградить это теперь, сколько возможно. 31го Марта по н. с., простившись съ моими Берлинскими знакомыми, я возвратился домой въ 8 часовъ вечера и началъ укладываться, чтобы на другой день отправиться въ 6 часовъ утра. Юлій Петерсонъ, сынъ Рижскаго, съ которымъ мы видались въ Берлин? почти каждый день, милый, д?льный и, что р?дко, вм?ст? gem?thlicher малый, – докторъ Нордманъ, объ которомъ я писалъ къ Максимовичу, отм?нно интересный челов?къ, – и еще н?сколько другихъ н?мцевъ и русскихъ, пришли меня провожать, помогли уложиться и просид?ли до 2хъ часовъ, потому что я не хот?лъ ложиться спать, боясь прогулять время отъ?зда почты, которая буквально не ждетъ 2хъ минутъ посл? назначеннаго срока. Когда они ушли, то мы съ Юліемъ вел?ли сд?лать себ? кофею, и такъ заговорились, что не зам?тили дня и чутьчуть не пропустили роковой минуты. По счастію, хозяинъ мой напомнилъ намъ часъ, и мы усп?ли придти на почту за 5 минутъ до отъ?зда кареты. Если Юлій прежде меня воротится въ Россію и будетъ въ Москв?, то постарайтесь, сколько можно, отплатить ему за его обязательность и, можно сказать, дружбу ко мн?. Сутки ?халъ я до Дрездена, гд?, чрезъ часъ по прі?зд?, свид?лся съ Рожалинымъ. Рожалинъ совершенно тотъ же, выключая длинныхъ волосъ (которые, однако, онъ сегодня остригъ) посл? двухъ л?тъ уединенной жизни. Онъ занимается много, и д?льно; привыкъ къ сухому, не потерявъ нисколько внутренней теплоты. Выучился по Англійски и по Польски; посл?дній языкъ особенно знаетъ онъ прекрасно; читалъ съ выборомъ, и никогда не терялъ изъ виду главнаго предмета своихъ занятій: филологіи и древностей. Кругъ его знакомства не широкій, но выборъ д?лаетъ честь его характеру. Вообще, однако, можно сказать, что во все это время онъ былъ почти одинъ; это, однако, не им?ло невыгоднаго вліянія на его обыкновенное расположеніе духа и дало его образу мыслей и выраженіямъ б?льшую оригинальность, безъ односторонности. Завидное качество, такъ какъ и вообще его поведеніе въ отношеніи ко вн?шнимъ обстоятельствамъ его ц?лой жизни. Въ первый часъ нашего свиданія мы съ радости усид?ли бутылочку за ваше здоровье и за лучшее на родин?. Это развязало немножко наши языки, такъ что мы тутъ же приступили къ переговорамъ о его пере?зд? въ Мюнхенъ, соображаясь съ вашими письмами. Отъ?здъ его изъ Дрездена сейчасъ же былъ р?шенъ, но онъ колебался еще, ?хать ли ему со мною или ждать Кайсарову, и остановился на мысли – ?хать только въ день моего отъ?зда. Собраться было не долго, и вотъ мы въ Мюнхен?. Въ Дрезден? пробылъ я три дня, вид?лъ галлерею, слышалъ славный концертъ и лучшихъ п?вцовъ и музыкантовъ, но театра не вид?лъ по причин? поста, и не познакомился ни съ к?мъ изъ интересныхъ литераторовъ и ученыхъ, живущихъ въ Дрезден?. Городъ самый и описывать вамъ не стану, потому что скучно, да къ тому же вы можете разспросить объ немъ у Пушкиныхъ... Музыку описывать нельзя, галлерею описывать много. Скажу только, что Рафаэлевой Мадонны я не понялъ, въ Корреджіевой Магдалин? хотя искалъ, но не могъ найти ничего новаго и отличнаго отъ копіи К. и кр?пко подозр?ваю посл?дняго, что онъ не самъ скопировалъ, а укралъ свою копію у какого нибудь отличнаго мастера. За то другія картины произвели на меня т?мъ большее впечатл?ніе; но еслибъ я хот?лъ вамъ разсказать впечатл?ніе этихъ картинъ, то говорилъ бы не объ нихъ, а потому оставляю это до свиданія. Къ брату прі?хали мы въ Субботу передъ зд?шнимъ Св?тлымъ Воскресеніемъ, т. е. въ нашу Лазареву Субботу, и застали его за об?домъ, который сейчасъ увеличился двумя порціями и бутылкою вина за свиданье и за васъ. Я писалъ уже вамъ о перем?н?, которая такъ счастливо произошла въ его вн?шней сторон?. Впрочемъ, въ отношеніи къ прежнему, но она только начало для будущаго. Мн? не нужно прибавлять, что это счастливая перем?на только вн?шняя, и что внутри онъ еще счастлив?е: остался тотъ же глубокій, горячій, несокрушимо одинокій, какимъ былъ и будетъ во всю жизнь. При этой сил? и теплот? души, при этой твердости и простот? характера, которыя д?лаютъ его такъ высокимъ въ глазахъ немногихъ, им?вшихъ возможность и ум?нье его понять – ему не доставало одного: опытности жизни, и это именно то, что онъ теперь такъ быстро начинаетъ пріобр?тать. Необходимость сообщаться съ людьми сд?лала его и сообщительн?е и см?л?е, уменьшивъ н?сколько ту недов?рчивость къ себ?, которая могла бы сд?латься ему неизл?чимо вредною если бы онъ продолжалъ еще свой прежній образъ жизни. Конечно вн?шняя сторона его никогда не достигнетъ внутренней, даже и потому, что ей слишкомъ далеко было бы гнаться, но все таки это вн?шнее образованіе будетъ одна изъ главн?йшихъ пользъ его путешествія. Занимается онъ зд?сь много и хорошо, т. е. сообразно съ своею ц?лью. Особенно въ его сужденіяхъ зам?тно то развитіе ума, которое даетъ основательное занятіе философіей, соединенной съ врожденною в?рностью взгляда и съ н?которыми сердечными предразсудками, на которые можетъ быть сводится все достоинство челов?ка, какъ челов?ка. Вотъ самое интересное изъ вид?ннаго мною въ Мюнхен?, – я хот?лъ сказать изъ всего, что вид?лъ, разставшись съ вами. Мы покуда поселились у брата; я останусь зд?сь еще около нед?ли, а потомъ они наймутъ другую квартиру, гд? имъ будетъ просторн?е и за ту же ц?ну, в?роятно, потому что квартиры зд?сь отм?нно дешевы и хороши, а братъ платитъ за свою дорого, по зд?шнему, хотя она и хороша, т. е. была, покуда лучшая изъ двухъ комнатъ не загромоздилась лишними двумя кроватями. – 2 часа. Теперь уже вы въ сбор? и можетъ быть уже у всенощной. Думайте объ насъ весело. Обнимаю васъ кр?пко до завтра. Петръ и Рожалинъ уже спятъ давно. Петръ чтото говоритъ сквозь сонъ, можетъ быть христосуется съ вами. Попробую, не удастся ли мн? повидаться съ вами во сн?. Покуда прощайте.

„18 Апр?ля. Не знаю, что у васъ сегодня д?лается, и потому не знаю, праздникъ ли для васъ сегодня. Эта мысль м?шаетъ еще больше, ч?мъ разлука съ вами. Какая скверная вещь – разстояніе! Въ каждую мысль объ васъ она втирается незваннымъ гостемъ, похожимъ на Варвиковаго сос?да. Сегодняшній день старались мы сколько возможно сд?лать нашимъ Св?тлымъ Воскресеньемъ, по крайней м?р? съ вн?шней стороны. Въ 9 часовъ отправились въ Греческую Церковь. Но зд?сь ни что не напоминало намъ даже Русской об?дни, потому что, кром? Греческаго языка, въ зд?шней церкви еще и та особенность, что попъ вм?ст? дьячокъ и дьяконъ и попъ. Зрителей, любопытныхъ Н?мцевъ, собралась непроходимая толпа, а изъ Русскихъ, кром? насъ, были только Тютчевы, у которыхъ мы сегодня и об?дали. Оба брата и жена ?едора Ивановича очень милые люди, и покуда зд?сь, я над?юсь вид?ться съ ними часто. Жаль, для моего брата, что они ?дутъ въ Россію. Они нравятся и ему, что впрочемъ вы могли зам?тить изъ его писемъ. – 26. Мы получили ваши милыя письма, которыя опять осв?жили душу. Что бы ни писали вы, даже то, что вы пишете объ моемъ разстраиваньи братниной и Рожалиновой дружбы, все читается съ наслажденіемъ. Каждое слово, каждый оборотъ фразы переноситъ меня передъ васъ. Смотря на васъ, говоря съ вами, я не всегда чувствовалъ ваше присутствіе такъ живо, какъ читая ваши письма. Ради Бога, не велите Маш? трудиться надъ письмами къ намъ и учиться писать ихъ.... Пусть пишетъ, что придетъ въ голову и такъ какъ придетъ. Мн? кажется, что для того, чтобы ей ум?ть оц?нить свои письма, она должна принять за правило то, что ч?мъ хуже написаннымъ письмо ей кажется самой, т?мъ оно лучше въ самомъ д?л?. Не ужели все душевное, простое, милое, должно д?латься безъ сочиненія! Посл? этого въ чемъ же состоитъ мудрость? Теперь только чувствую, какъ глубоко чувствовалъ Рафаэль, когда вм?сто всякаго выраженія своей Мадонн?, далъ только одно выраженіе – робкой невинности. Но чтобы мн? не заговориться, я начну отв?чать на ваше письмо по порядку. Сначала объ Рожалин?. Если я не совс?мъ понялъ васъ изъ прежняго письма вашего объ немъ, то въ этомъ виноваты немножко вы сами. Вы не писали ко мн?, что ему хочется ?хать въ Мюнхенъ, но что онъ соглашается ?хать туда за то, чтобы посл? вы доставили его въ Россію. По крайней м?р? я такъ понялъ васъ. Если же житье Рожалина въ Мюнхен? жертва , думалъ я, то это жертва безполезная, потому что брату онъ другой пользы не принесетъ, кром? удовольствія быть вм?ст?. Для этого не стоитъ ему жертвовать другими планами, если у него есть выгодн?йшіе. (Я тогда не зналъ еще, что отъ?здъ Кир?ева оставлялъ его на 1й тысяч? рублей, и кром? того думалъ объ В.). Но если Рожалинъ считаетъ по?здку въ Мюнхенъ жертвою, то онъ долженъ вид?ть въ ея результатахъ что нибудь больше простаго удовольствія. Что же! Быть учителемъ брата, и пр. и пр. – вотъ мысли, которыя заставили меня написать къ вамъ то, что я написалъ. Конечно я виноватъ, что не понялъ васъ, но и вы не правы, что положились слишкомъ на мою понятливость, а еще больше, что предположили, что я буду д?йствовать противъ вашей воли. Я ни минуту не поколебался, когда узналъ ее, а еще больше, когда, увид?вшись съ Рожалинымъ, я узналъ его обстоятельства. Напротивъ, только моя твердая р?шительность могла преодол?ть его колебаніе. Но говорить объ д?л? сд?ланномъ не значитъ ли терять время? На вопросы ваши о Петруш? я отв?чалъ въ посл?днемъ письм?. Объ уныніи его не могу ничего сказать, потому что теперь вм?ст? намъ унывать некогда. Вообще я над?юсь, что онъ слишкомъ занятъ для этого. А если бываетъ иногда грустно, думая на Востокъ – т?мъ лучше! Это даетъ значительность жизни и д?ятельность. Я очень хорошо испыталъ это въ посл?днее время: вообразите, что свиданіе съ братомъ и Рожалинымъ отняло у меня безпокойство одиночества, отняло вм?ст? почти всю ту д?ятельность, которой я самъ радовался въ Берлин?. Я опять сплю посл? об?да, опять не чувствую каждой минуты, опять ничего не сд?лалъ. До сихъ поръ не былъ ни у Шеллинга, ни у кого изъ прим?чательныхъ людей и кром? театра, сада, концерта и ежедневной картинной галлереи – не видалъ ничего и ни кого. За то, картинная галлерея совс?мъ овлад?ла мною. Иногда мн? кажется, что я рожденъ быть живописцемъ, если только наслажденіе искусствомъ значитъ им?ть къ нему способность; чаще однако мн? кажется, что я никогда не буду им?ть никакого толка въ живописи и даже неспособенъ понимать ее, потому что именно т? картины, которыя всего больше д?лаютъ на меня впечатл?ніе, всего меньше занимаютъ меня сами собою. Я до сихъ поръ еще не могу пріучить себя, смотря на картину, вид?ть въ ней только то, что въ ней есть. Обыкновенно начинаю я съ самаго изображенія, и ч?мъ больше вглядываюсь въ него, т?мъ больше удаляюся отъ картины къ тому идеалу, который хот?лъ изобразить художникъ. Зд?сь поле широкое, и прежде ч?мъ я усп?ю опомниться, воображеніе закуситъ удила и, какъ чортъ св. Антонія, унесетъ такъ быстро, что прежде ч?мъ усп?ешь поднять шапку, она лежитъ уже за тысячу верстъ. Только тогда, когда матеріальное присутствіе картины напомнитъ о себ?, узнаешь, что былъ далеко, почти всегда тамъ, гд? всходитъ солнце. Мн? самому см?шно сознаваться въ этой способности наслаждаться въ картин? т?мъ, чего въ ней н?тъ, и я очень хорошо чувствую всю странность этого качества, которое, чтобы быть совершенно cons?quent, должно больше всего радоваться золотою рамкою около пустаго м?ста. Еще странн?е мн? вид?ть это качество именно въ себ?, у котораго оно не зам?няется даже творчествомъ воображенія, потому что воображенія собственно у меня н?тъ, а его м?сто заступаетъ просто память. Вообразите, что мн? иногда случается долго смотр?ть на одну картину, думая объ другой, которая виситъ черезъ ст?ну, подойдя къ этой, опять вспомянуть про ту. Это не врожденное, и я очень хорошо знаю – откуда”.

28 Апр?ля./10 Мая.

„Вотъ я уже ц?лый м?сяцъ тутъ, и останусь, можетъ быть, весь семестръ; сл?довательно пишите ко мн? не въ Парижъ, а въ Мюнхенъ. Въ самомъ д?л? странно бы было у?хать отсюда, не слыхавши Шеллинга. Онъ начинаетъ завтра. Я между т?мъ слушаю уже Окена натуральную исторію и его же физіологію, и Шорна исторію нов?йшаго искусства. У Шеллинга и Окена я былъ, познакомился съ ними и над?юсь быть не одинъ разъ. Но подробности всего въ сл?дующемъ письм?. Кром? ихъ и Тютчевыхъ я зд?сь еще не видалъ никого. День мой довольно занятъ, потому что, кром? субботы и воскресенья, я четыре часа въ сутки провожу на университетскихъ лавкахъ; въ остальное время записываю лекціи. Если мн? удастся ихъ записать, пришлю къ Погодину, если вы беретесь взять съ него честное слово, чтобы онъ не напечаталъ изъ нихъ ни одной буквы, потому что если Шеллингъ узнаетъ, что его слова тискаются, то готовъ сд?латься заклятымъ врагомъ. Этому были уже прим?ры. Прощайте! Письмо къ Баратынскому пошлите въ деревню, если онъ еще не въ Москв?. Пишите къ намъ чаще и больше и подробн?е, а пуще всего будьте здоровы. В?рно еще письмо пришлемъ черезъ дв? нед?ли. Мы разочли, что такъ какъ мы вм?ст?, можемъ писать вдвое чаще. Напишите мн? все что знаете обо вс?хъ, кто помнитъ меня и кто забылъ. Перестали ли грызть мою статью?”

21го Мая./2го Іюня.