„Д?ятельность моя Берлинская нашла зд?сь на мель. Вм?сто того, чтобы заниматься близкимъ, я пускаю мысли въ далекое, и отъ того 1/3 дня провожу на постели. Однако это не пом?шало мн? прочесть много интереснаго. Пишу я мало, за то слушаю лекціи аккуратно и н?которыя записываю. Шеллинговы лекціи легли довольно стройно, и потому я ихъ пришлю не къ Погодину, а къ папеньк?, а то первый, боюсь, напечатаетъ. Вы за то прочтете ему то изъ нихъ, что вамъ понравится, потому что эти лекціи писаны такъ, что, кажется, и вы прочтете ихъ не безъ удовольствія. Система Шеллинга такъ созр?ла въ его голов? съ т?хъ поръ, какъ онъ пересталъ печатать, что она, какъ готовый плодъ, совс?мъ отд?лилась отъ той в?тви, на которой начинала образоваться, и свалилась кругленькимъ яблочкомъ между Исторіей и Религіей. В?роятно, однако, что яблочко будетъ началомъ новой Троянской войны между философами и нефилософами Германіи. Курносый Шеллингъ будетъ играть роль Париса, а въ пламенные Ахиллы, я не знаю, кто бы годился изъ Н?мцевъ, если нашъ Л. не возьметъ на себя этой роли. Въ боги также можно навербовать изъ сотрудниковъ Телеграфа, Максимовича въ Марсы и пр. Только кто будетъ Венерою?.... Ув?рьте въ этомъ перваго сл?паго и велите ему быть Гомеромъ, съ условіемъ однако, чтобы онъ смотр?лъ на Венеру сквозь пальцы. Рожалинъ, которому я это прочелъ, говоритъ, что она Елена, изреченіе достойное ученика Тирша. Соболевскаго зд?сь еще н?тъ, не смотря на то, что онъ об?щалъ быть къ намъ въ половин? Мая. Тютчевы у?хали 28 въ Россію. Если вы увидите ихъ отца, то поблагодарите его хорошенько за сына: нельзя быть мил?е того, какъ онъ былъ съ Петрухою, который не смотря на предупрежденіе, съ которымъ, помните? по?халъ изъ Москвы, зд?сь былъ разомъ совершенно обезоруженъ Тютчевскимъ обхожденіемъ. Онъ могъ бы быть полезенъ даже только присутствіемъ своимъ, потому что у насъ такихъ людей Европейскихъ можно счесть по пальцамъ. Кром? Тютчева, я зд?сь незнакомъ ни съ к?мъ. У Шеллинга и у Окена былъ раза по 2 и только. Братъ съ ними знакомъ и больше ум?етъ мастерски обходиться. На дняхъ пришла намъ охота учиться по Итальянски; мы уже условились съ учителемъ и достали н?сколько Итальянскихъ книгъ. Что вы скажете объ этомъ?”

30 Мая./11 Іюня.

„Папенька также разъ началъ учиться по Итальянски, маменька по Итальянски знаетъ, Машу мы выучимъ въ 2 м?сяца, и вотъ у насъ языкъ a parte, языкъ Петрарки и Данте! Не знать такого легкаго языка такъ же стыдно, какъ стыдно бы было не перейти черезъ улицу, еслибы на Мясницкой показывали Альфьери и Петрарку. Авось и папеньк? придетъ охота продолжать Итальянскій языкъ! Въ Тирол? мы не были, потому что погода была скверная. За то были въ Шлейсгейм?, который часъ ?зды отъ Мюнхена. Мы провели тамъ 7 часовъ, которыхъ едва достало, чтобы вскользь осмотр?ть 42 залы, гд? больше 2000 картинъ, и почти все изъ древнихъ Н?мецкихъ школъ. Особеннаго впечатл?нія не произвела на меня ни одна, потому что ихъ было слишкомъ много; къ тому же я прі?халъ туда уже избалованный зд?шнею центральною галлереею, куда перенесены лучшія картины изъ Шлейсгейма. Не стыдно ли вамъ безпокоиться объ моей по?здк? будущей въ Парижъ? Я не только отважусь ?хать туда черезъ 2 м?сяца, но еще им?ю дерзость везти съ собою брата. Какъ бы желалъ, чтобы вы хотя для того увид?лись съ Тютчевымъ, чтобы получить отъ него в?рныя св?д?нія обо всемъ, что васъ такъ напрасно безпокоитъ. Какойтакой ученый журналистъ ув?рилъ васъ, что вс? путешественники вы?зжаютъ изъ Франціи? Это чтото пахнетъ Булгаринымъ”.

3/15 Іюня.

„Наконецъ третьяго дня удостоились мы приложиться къ явленному образу Соболевскаго, худаго, стройнаго, тонкаго, живаго, прямосидящаго, тихоговорящаго и пр. Онъ пробудетъ зд?сь около нед?ли и отправится въ Италію. Вотъ вамъ просьба очень важная, которую исполнить попросите Петерсона съ помощью Яниша К. И. и вс?хъ т?хъ, кого найдете къ этому способнымъ. Д?ло въ томъ, чтобы узнать нав?рное и аккуратно , есть ли въ нашихъ старинныхъ церквахъ своды или украшенія, или двери, или окна, выгнутые подковою , т. е. полукругъ съ продолжительными дугами называется подковою; если есть, то гд?? какъ? когда? и проч. Объ этомъ проситъ меня справиться профессоръ Шорнъ, потому что этимъ однимъ фактомъ онъ можетъ опровергнуть ц?лую новую систему архитектурнаго вліянія Арабовъ. Если бы можно было прислать хотя только геометрическими линіями снятое изображеніе Успенскаго собора, то это было бы всего лучше. Въ такого рода занятіяхъ проходятъ вс? наши часы зд?сь. Поэтому разсказывать остается почти ничего. Т?мъ больше нетерп?ніе получать ваши письма. Соболевскій писалъ уже въ Парижъ, чтобы ваши (письма) оттуда прислали ко мн? сюда; Александръ Тургеневъ уже у?халъ изъ Парижа. Досадно, что я не увижусь съ нимъ, т?мъ больше, что кром? его у меня не было ни къ кому писемъ въ Парижъ. Соболевскій даетъ н?сколько писемъ къ какимъто мадамамъ, своимъ друзьямъпріятельницамъ, къ которымъ я могу ?здить въ халат?, хотя он? самыя почтенныя особы Французскаго языка. Чувствуете ли вы, какъ ловко мн? будетъ?”

29 Іюня.

„Каковъ я умница! Какъ я славно обманулъ васъ! Об?щалъ писать черезъ 2 нед?ли, а вотъ уже прошло съ т?хъ поръ четыре. Впрочемъ безпокоиться вы не могли, зная насъ вс?хъ вм?ст?, т. е. насъ трехъ плюсъ Соболевскаго, который прі?халъ на два дня и зажился зд?сь ц?лый м?сяцъ. Долго ли онъ зд?сь останется – еще не изв?стно, хотя онъ собирается каждый день. Думаю однако, что онъ у?детъ не сегодня, потому что сегодня Петрушины именины. Мы начали день Итальянскимъ урокомъ, а кончить думаемъ въ театр?, гд? дается la Muette de Portici. Середину дня еще не знаемъ, хотя за об?домъ Рожалинъ уже предчувствуетъ пробочный выстр?лъ. Итальянскій языкъ нашъ не идетъ впередъ, а б?житъ. Скоро мы над?емся приняться за Данта и теперь уже это сд?лали бы, еслибы нашъ Кавальеръ Мафей былъ не такъ глупъ. Братъ въ конц? семестра можетъ быть по?детъ м?сяца на три въ Италію, между т?мъ какъ я отправлюсь прямо въ Парижъ….. Рожалинъ остается еще зд?сь посл? насъ, чтобы слушать Тирша, на которомъ онъ сходитъ съ ума и который ему альфа и омега для Греческихъ и Римскихъ. Въ самомъ д?л?, если гд? нибудь онъ можетъ образоваться для своей ц?ли, такъ это зд?сь, гд? онъ къ этому им?етъ вс? способы. Впрочемъ я боюсь за него въ уединеніи. Уже Дрезденская жизнь много перем?нила его характеръ, такъ какъ вообще характеръ всякаго перем?няется въ безлюдіи, среди людей, которые близки только по м?сту. Впрочемъ я над?юсь, что когда воротится въ Россію, то скоро оботретъ съ себя эту корку, посреди т?хъ, съ которыми можно жить спустя рукава и разстегнувши грудь, не боясь, что пріятели въ нее воткнутъ, не кинжалъ (это бы слава Богу), а иголку, которую зам?тишь только по боли. Не знаю кто, а в?рно были у Рожалина добрые пріятели, которые такъ его ласкали иголочками, потому что мы еще до сихъ поръ не можемъ навести на прежнюю колеину, хотя и стараемся каждый своимъ манеромъ, я – философствованіями, а Петруха – своимъ простымъ, дружескимъ, откровенно деликатнымъ обхожденіемъ. Вотъ un grand homme pour son valet de chambre. Такая одинаковость съ такою теплотою сердца и съ такою правдою въ каждомъ поступк?, врядъ ли вообразимы въ другомъ челов?к?….. Когда поймешь это все хорошенько, да вспомнишь, что между тысячами милліоновъ, именно его мн? досталось звать братомъ, какаято судорга сожметъ и расширитъ сердце. – 3/15 Іюля. Сегодня Соболевскій отъиде. Онъ прожилъ съ нами больше м?сяца и отправился теперь въ Миланъ и оттуда въ Туринъ, гд? останется м?сяца два. Съ его отъ?здомъ точно будто у?хало сорокъ челов?къ. У насъ опять тихо, порядочно и трезво; что же касается до нашихъ главныхъ занятій, т. е. лекцій и проч., то имъ не м?шалъ и Соболевскій, который бурлилъ только въ антрактахъ, но за то такъ, что б?дный Рожалинъ всякій день принуженъ былъ откупаться отъ его крика слезами и виномъ, хотя и это не всегда помогало. Вообще, если бы надо было однимъ словомъ назвать нашу Мюнхенскую жизнь, нужно было бы сочинить новое слово между скукою и пустотою. Мы зд?сь плывемъ на корабл? вокругъ св?та, не входя въ гавани, по морю безъ бурь, и отъ нечего д?лать читаемъ Шеллинга, Окена и проч. Поблагодарите Языкова за его милую приписку въ прошедшемъ вашемъ письм? и за Раупаха особенно10. Я не пишу ни къ кому теперь, боясь задержкою письма дать вамъ лишній день безпокойства, хотя вамъ, зная насъ вс?хъ вм?ст?, безпокоиться нельзя по настоящему, но всегда ли у васъ бываетъ по настоящему? Извините меня передъ Погодинымъ если онъ сердится на мое молчаніе; скажите что отъ лекцій и отдыховъ у меня н?тъ свободной минуты, и что въ сл?дующій разъ я непрем?нно буду писать къ нему. Шеллинговы лекціи врядъ ли и придутъ къ вамъ, потому что гора родила мышь. Въ сумм? оказалось, что противъ прошлогодней его системы новаго не много. Не знаю, что еще будетъ; къ тому же пересылка была бы слишкомъ дорога, а переписка слишкомъ скучна. Баратынскаго обнимаю отъ всей души. Если я къ кому нибудь буду писать кром? васъ, то в?рно прежде вс?хъ къ нему. Но до сихъ поръ, судите сами, когда въ Москв? я не находилъ времени писать нужныя письма, бывши не занятъ ц?лый день, то зд?сь, гд? мн? на письма и на отдыхъ остается одинъ усталый вечеръ – найдти свободную минуту право родъ геройства. Особенно Баратынскому столько хочется сказать, что рука не поднимается начать. Не смотря на то, я уже изорвалъ одно письмо къ нему, потому что когда перечелъ его, то увид?лъ, что все написанное въ немъ разум?лось само собою и сл?довательно не стоило в?совыхъ. Я получилъ отм?нно милое письмо отъ Шевырева, почти все объ моей стать?, которую онъ читалъ, и похвалы, которыхъ она далеко не стоитъ. Это одно заплатило мн?, съ жидовскими процентами, за вс? брани Булгариныхъ. Над?юсь, что теперь уже замолчали и почувствовали

Que je n'ai point merit?

Ni cet exc?s d'honneur, ni cette indignit?.

Пожалуйста, напишите больше и чаще обо вс?хъ и даже не интересное”.