Папирус из Дэйр-Бализе подтверждает ту простую истину, что литургическое предание апостолов было лишь начальным импульсом, который должен был найти у различных народов различное выражение. И надо признать, что литургические особенности римского канона как нельзя лучше выражают характер латинского менталитета — его конкретность и стремление к четкости юридически отточенных формулировок.

О том, как реализовывалось это стремление, рассуждает католический профессор Роберт Хотц, автор книги "Таинства во взаимоотношении между Востоком и Западом" (Кёльн, 1979/М. 1988, пер. с нем. свящ. Вяч. Полосина). Исходным моментом западной трактовки таинства он считает реформу папы Дамаса и перевод греч. слова "мистерион" через "сакраментум", совершённый блаж. Иеронимом. Латинское значение слова "сакраментум" ("знак", "формула") стало с этого момента смещать в сознании западных христиан смысловой акцент с тайны на внешний знак, словесную формулу. Этот процесс привёл к вытеснению из понятия "сакраментум" таинственного аспекта, к замене его "священным словом". И так родилось рационалистическое учение о непреложном действии таинств при условии произнесения "установительных слов" (которое мы встречаем уже у Августина Блаженного).

Здесь корень радикального различия между Востоком и Западом. Но различие это не обязательно противоположность. В I тысячелетии христианской истории оно осознавалось, скорее, как взаимодополнение. Впоследствие, правда, был период жарких споров о точном моменте пресуществления Св. Даров. Но вот что пишет наш крупнейший литургист проф. Н.Д. Успенский:

"Не существует ни одного соборного определения, как нет и ни одного святоотеческого высказывания в том смысле, что претворение хлеба и вина в Тело и Кровь Господа совершаются при определённых словах анафоры" (в сб-ке "Богословские труды", № 13, с. 138).

Ему вторит наш петербургский проф. протоиерей Ливерий (Воронов): "Большинство Церквей придерживается того мнения, что освящение нельзя ограничить каким-то определённым моментом литургии". ("Евхаристия" — сб-к "Богословские труды", № 21, с. 66), т.е. оно может произойти в любой временной момент Евхаристического канона, ибо оно есть событие всецело вне-временное.

5. Литургия по Сакраментарию Папы Григория Великого

Литургическая реформа свт. Григория относится к 591-594 гг. и сводится к двум основным моментам:

1. осуществление новой редакции устаревшего сакраментария папы Геласия.

2. составление т.н. Антифонария, т.е. сборника литургических песнопений.

Сакраментарий свт. Григория даёт нам уже почти современное последование Римской Мессы. Причём для переменных молитв в праздничные дни года указано место среди этих постоянных элементов литургического чина. сами переменные молитвы заимствованы из сакраментария папы Геласия, но число их значительно сокращено. Так что из трёх книг папы Геласия составлена одна книга с приложением евангельских чтений (т.е. дан порядок чтения Апостола и Евангелия на Литургиях).

Известно, что этот сакраментарий получил одобрение 7 Вселенского Собора (куда его направил папа Адриан). До такой степени сохранялось ещё литургическая терпимость в Единой Неразделённой Церкви! А может быть это и не столь удивительно, если учесть, что свт. Григорий в 577-585 гг. был папским апокрисарием (представителем) в КПле, хорошо знал Византийский обряд и использовал отдельные его элементы в своей реформе. Например, он составил по восточному образцу чин Литургии Преждеосвященных Даров. Своему другу еп. Иоанну Сиракузскому он откровенно писал:

"Если что имеет хорошего или Константинопольская или другая Церковь, то я готов подражать в добре и меньшим меня... ибо глуп тот, кто считая себя первым, не учится доброму, которое видит в других".

В результате его сакраментарий ("Liber sacramentorum") сделался общеупотребительным не только в Римской Церкви, но и во всех западных Церквах, и считался образцовым до самого Тридентского Собора (1545 г.).