Причастие есть воскресение к вечной жизни: «Причастие Божественных и пречистых Тайн есть вечная жизнь и… Господь говорит, что воскресит в последний день тех, кто имеет вечную жизнь»320. Опираясь на слова Господа, пр. Симеон сравнивает единство, даваемое нам причастием, с тем, которое имеют Отец и Сын между Собою: «Сын Божий открыто провозглашает, что наше единство с Ним становится через причастие таковым, какое единство и жизнь есть у Него с Отцом. Ибо как Он естественно соединен собственному Богу и Отцу, так, Он говорит, что и мы за то, что едим Плоть Его и пьем Его Кровь, по благодати соединены с Ним и живем в Нем»321. Это постоянное нисхождение Сына. «Но чтобы мы не думали, что все сводится к видимому хлебу, ради этого Он многократно говорил: "Я хлеб, нисходящий с неба". И Он не сказал "нисшедший", ибо это означает снизойти единожды. Но что? "Снисходящий", говорит, постоянно, значит, и всегда нисходящий на достойных и теперь ежечасно приходящий»322.

Пр. Симеон настаивает, однако, на духовном характере причастия. «Чтобы ты не подозревал чегонибудь телесного и не помыслил бы чегонибудь земного, но чтобы ты видел умными очами и этот маленький хлеб, небольшую обоготворенную (?????????????) частицу и ставшую всю подобной нисходящему с неба хлебу, который есть истинный Бог и хлеб и питие бессмертной жизни, так, чтобы пребывая в неверии и в видимом только хлебе всеми чувствами, не съел хлеб не небесный, но только земной, и лишился жизни, как не съевший духовно небесный хлеб»323. Только сознательное причащение обоженному Телу оживотворяет: «Кому, следовательно, (плоть) не приносит пользы? Людям, говорящим, что Он простой человек, а не Бог. Итак, если и ты сам, верный, причащаешься только хлеба, а не обоженного Тела, как бы принимая всего Его Самого, Христа, то как ты надеешься получить от Него жизнь и иметь ее ясно ощутимо (??????????), когда Господь говорит… «Плоть не пользует ничем, Дух есть животворящ?» Действительно, Дух является истинной пищей и питием, Дух есть превращающий хлеб в Тело Господне, действительно Дух есть очищающий нас и делающий нас достойными причащаться Тела Господа»324. Здесь утверждается преложение Евхаристических даров Духом в Тело и Кровь Господню, всецело обоженные. Евхаристия – наша пища, которую нам дает Бог: «Таким образом и добрый наш Владыка и Бог располагается в рабах Своих и по человеколюбию и благодати сыновьях. Преподает Себя им, "хлеб, нисходящий с неба и дающий жизнь миру", и из Него и с Ним они постоянно питаются в сытость и переключаются к вечной жизни причастием, освящаемые душой и телом»325. Более того, это «пища ангелов, небесный хлеб, которым питаемые все невещественные силы небесные бессмертно оживляются»326.

Евхаристия – это свет, как и все, относящееся к Богу: «Христос Иисус, Спаситель и Царь всего, свет; Хлеб пречистой Плоти Его – свет; чаша драгоценной Его Крови – свет»327. Нужно поэтому видеть этот свет Божества во Святых Дарах, дабы причастие их было подлинным: «Не только в одном хлебе и в вине причастия, – говорит пр. Симеон, – дается отпущение грехов и приобщение жизни, но и в сопоследующем и смешивающемся с ними таинственно (????????) и неслиянно Божестве. "Таинственно" же называется потому, что Оно открывается не всем, но достойным вечной жизни, и делает видящих Его сыновьями света и сыновьями дня. Ибо не видящие света, хотя он и светит ясно, сидят во тьме»328. Слава Божия открывается в причастии, иначе оно не было бы достаточно для отпущения грехов: «А что крещения только не достаточно нам для спасения, – говорит пр. Симеон, сравнивая оба таинства, придавая при этом большее значение причастию, – но что и приобщение Плоти Иисуса и Бога и Его драгоценной Крови для нас более свойственно и необходимо, послушай то, что следует: "…Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает и Я в нем". Когда это произошло и мы были духовно крещены Всесвятым Духом… и воплощенное Слово вселилось в нас, как свет, через приобщение пречистого Его Тела и Крови, мы увидели Его славу, славу как Единородного от Отца. Рожденные Им… и от Него духовно, и когда Он вселился в нас телесно и когда мы вселились в Него сознательно, тогда, немедленно в то время, в тот же час, когда это случилось, мы увидели славу Его Божества, славу как Единородного от Отца, то есть такую, какую не имеет никто другой, ни ангел, ни человек. Ибо, как один Бог Отец, один Его Единородный Сын, так едина обоих слава, извещаемая и открываемая всем, кому Сын желает через исходящего Духа от Отца»329.

Те, кто причащается без сознания этой благодати, не становятся причастниками Божества Христа. «А если ядущие Его Плоть, – говорит пр. Симеон, – и пиющие Его кровь имеют вечную жизнь по Его Божественному изречению, мы же, ядя их, не чувствуем ничего большего чувственной пищи происходящим в нас, и не получаем в сознании другой жизни, то следовательно мы приобщились простого хлеба, а не также и Бoгa»330. Божество видимо душевными очами: «Ибо если Христос Бог и человек, и Его святая Плоть не только плоть, но Плоть и Бог нераздельно, но и неслиянно, то будучи видимым по плоти, то есть хлебом, для чувственных глаз, невидимым же по Божеству для чувственных, Он созерцаем душевными очами. Поэтому Он говорит в другом месте: "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь во Мне пребывает и Я в нем". И не сказал "в них пребывает и они в Нем", но "во Мне", то есть в Моей славе, в Моем свете, в Моем Божестве»331. Христос, следовательно, пребывает в Евхаристических дарах в двух природах, Божестве и человечестве, и их причастие, как повторяет много раз пр. Симеон, – сознательный акт: «Если мы считаем, что все это бывает в нас бессознательно и бесчувственно, кто сможет по достоинству оплакать наше бесчувствие? Действительно, никто»332. Пр. Симеон провозглашает блаженными тех, кто ежедневно причащается сознательно: «Блаженны ежедневно ядущие Христа с таким видением и ведением, как пророк Исайя уголь, ибо они очистятся от всякой грязи души и тела»333.

В другом месте пр. Симеон настаивает на двойном характере причащения, чувственном и духовном, и говорит, что единственно сознательное причащение действительно и соответствует двум природам Христа. Он противопоставляет, таким образом, чувственные хлеб и вино духовным дарам (противопоставляя также Евхаристию другим церковным чинопоследованиям). «Вместо стола, наполненного изобилием яств, – говорит он в Нравственном Слове "О праздниках", – да будет тебе один хлеб жизни, не чувственный и видимый только, но в чувственном и через него ставший для тебя как чувственный и даваемый Сам Хлеб, сходящий с неба и дающий миру жизнь, ядущие который не только питаются, но и оживляются и, живые, как из мертвых восстают. Это для тебя наслаждением и пищею да будет ненасытной и неиждеваемой; вино же – не как это вино видимое, но кажущееся вином, а мыслимое Кровью Бога, неизреченным светом, несказанной сладостью, веселием вечным. Если ты будешь всегда достойно пить его, ты не возжаждешь вовеки, только чтобы это было в чувстве души, в готовности к миру ее сил»334. Сознание воистину есть условие действительности причастия: «Если в чувстве и знании, то ты достойно причащаешься; если же не так, во всяком случае ты ешь и пьешь недостойно. Если ты приобщился в чистом созерцании, чего ты приобщился, вот ты стал достойным такой трапезы; а если ты не стал достойным, ты не прилепишься, никоим образом не соединишься с Богом. Да не воображают недостойно причащающиеся Божественных тайн, что посредством их просто так прилепляются и соединяются с невидимым Богом. Этого не будет с ними никоим образом и никогда не будет! Потому что только одни удостаиваемые причастием Божественной плоти Господней откровения умным прикосновением невидимого Божества в умных очах и устах видеть и вкушать, познают, что благ Господь, ядущие и пьющие не только чувственно чувственный хлеб, но и Бога вместе с тем в нем, в двойных чувствах одинаковым образом питаемые одним видимо, а другим невидимо. Они соединяются двойному по природам Христу двояким образом, становясь Ему сотелесными и сообщниками славы и Божества»335. И пр. Симеон снова утверждает, что сознательное причащение есть единственно действительное: «Ибо так соединяются с Богом достойно и в знании и созерцании таинства ядущие от этого хлеба и пьющие от этой чаши благочувствительной душой и сердцем, а недостойно это делающие пусты от дара Духа Святого, питающие только тело, а не собственные души»336.

Такого рода крайние высказывания о необходимости сознательного причащения вызывали, как можно было ожидать, протесты. Пр. Симеон отвечает своим критикам, что причастие, будучи светом, не может оставаться незамеченным теми, кто его получает. «Но не шуми, – говорит он, – слыша истину, возлюбленный, разъясняемую тебе нами. Ибо если ты исповедуешь, что Плоть Господа есть хлеб жизни и что Он дает жизнь, и Кровь Его знаешь, что она дает жизнь причащающимся и становится в пьющем, как источник воды, скачущей в жизнь вечную, каким образом, скажи, ты, причащаясь их, ничего больше не прибавляешь (себе), но если и ощущаешь, может быть, некую малую радость, остаешься снова спустя немного времени, каким был и раньше, не чувствуя в себе никакого прибавления жизни или бьющего источника, или видя какой бы то ни было свет? Потому что этот хлеб чувственно кажется (обыкновенным) хлебом тем, кто не стал выше ощущений, а умственно же есть невместимый и неприступный свет.

Также и вино, и оно подобно свет, жизнь, огонь и вода живая есть. Следовательно, если, ядущий и пьющий Божественный хлеб и вино радости, ты не будешь знать, жил ли ты неуничтожимой жизнью, принял ли внутрь себя световидный этот и огненный хлеб, как пророк, пил ли ты Владычную Кровь, как скачущую и говорящую воду, если ты ничего из этого никоим образом не был в созерцании и причастии, каким образом ты воображаешь, что стал общником жизни? Каким образом ты считаешь, что ты прикоснулся к неприступному огню, и как полагаешь, что вообще причастился вечного огня? Никоим образом никак это с тобой не произошло, бесчувственно расположенным к таковым вещам. Но свет освещает тебя, сущего слепым, согревает тебя огонь, но не касается, жизнь осенила тебя, но не соединилась с тобою, живая вода прошла сквозь тебя, как через желоб твоей души, так как не нашла достойного себя приема»337.