Божественный свет соединяется с душами уже в течение жизни: «Бог есть свет, а мы во тьме, или, более истинно сказать, мы сами тьма. И Бог не воссияет нигде в другом месте, не заблуждайтесь, как только в душах, с которыми Он соединится прежде конца»708. Свет открывает Бога таким, как Он есть: «Если Он умно воссияет в сердце или в уме, как молния или большое солнце, что Он возможет соделать освещенной душе? Не просветит ли ее и не подаст ли познать в точном ведении Самого Себя, кто Он есть?»709 Пр. Симеон обращается с молитвою к свету, дабы он явился: «Но Ты, о свет, воссияй в них, чтобы увидев, они действительно убедились, что Ты истинный свет и что тех, с которыми Ты соединяешься как свет, соделываешь подобными Тебе»710. Бог, однако, как говорит пр. Симеон в другом гимне, выше всякого света: «Он отделен от всякого света, сверхсветлый, сверхсияющий, нестерпимый для всякого творения; потому что, как, когда сияет солнце, не видны звезды, так, если захочет воссиять Владыка солнца, ни одно живое существо не выдержит Его восхода»711. Кажется, что здесь пр. Симеон противопоставляет божественный непостижимый свет созданному чувственному свету, как молено заключить из следующих строк, где он говорит, что наш ум был соединен с вещественной перстью, чтобы «мы могли снова невещественно созерцать невещественный в вещественных (вещах) свет, который, я сказал, был Бог сверхбезначально, невидимый чувственным очам и вещественным, недоступный умным очам сердца»712. Освещение Божественным светом совершенно изменяет нас и дает божественное понимание: «Ибо кто, увидав Тебя и осиянный молниями в чувствах от Твоей славы, от Твоего Божественного света, не изменился умом, душой и разумением и не удостоился всенеобычайно, Спасе, видеть иначе, а также слышать? Потому что ум погружается в Твоем свете и светлеется, делается светом, подобным Твоей славе, и. называется Твоим умом удостоившийся стать таковым, и удостаивается тогда иметь Твой ум и бывает нераздельно единым с Тобою»713.

Световое видение Бога имеет определенную степень напряженности, и, когда оно не является полным откровением, пр. Симеон испытывает огорчение: «Однако как солнце вижу, – говорит он, – и как звезду смотрю на Тебя, и в лоне ношу Тебя, как жемчуг, и как светильник вижу Тебя, зажженный внутри сосуда. Но потому что Ты не расширяешься, что Ты не соделываешь всего меня светом и не весь показываешь Себя мне, каков Ты и как велик, мне кажется, что совсем Тебя не имею, мою жизнь, но рыдаю, как некий, ставший бедняком из богатых и из славных бесчестным, и как не имеющий надежды»714. Пр. Симеон умоляет Бога пролить над ним Его свет: «О Боже любожалостливый, мой Творец, более воссияй мне Твой неприступный свет, дабы наполнить радостью мое сердце! Да не прогневайся, да не оставь меня, но озари мою душу Твоим светом, ибо Твой свет – это Ты, о Боже мой»715. Пр. Симеон рассказывает, что Бог дал ему до сытости наслаждаться красотой Божественного света: «Ты удостоил быть с Тобою и с Тобою радоваться, и видеть несравненную славу Твоего лица, и наслаждаться досыта Твоим неприступным светом, и радоваться и веселиться неизреченным веселием, соединением, Владыка, с Твоим невыразимым сиянием. А услаждаясь этим неизреченным светом, я ликовал, радовался вместе с Тобою, Творцом и Создателем, постигая недоуменную красоту Твоего лица»716. Можно сказать, что здесь сосредоточены все особенности видения света: радость, красота, невыразимость, близость к Богу, ибо Он Сам открывается в свете, в Своей славе. В 51ом Гимне пр. Симеон говорит о живительных и освобождающих от зол действиях света, этой энергии Христа и Духа Святого: «Свет Твой, облистая меня, оживотворяет меня, Христос мой, потому что видеть Тебя есть оживление, является воскресением. Я не в состоянии высказать энергии Твоего света, но я узнал это на деле и знаю, Боже мой, что даже если я содержим в узах или в голоде, или в темнице, и нахожусь в еще более ужасных страданиях, Христос мой, Твой воссиявший свет прогоняет все, как тьму, и Дух Твой Божественный внезапно делает, что я нахожусь в отдохновении и свете и в наслаждении света»717. Он продолжает: «И Ты освободил меня от них, Ты вырвал меня некогда от них, понемногу воссияв во мне Твой Божественный свет; и теперь меня, находящегося посреди них, Христе Боже мой, Ты сохраняешь нераненым, покрывая меня Твоим светом»718. Пр. Симеон всегда чувствует покровительство Божественного света. И напротив – когда свет исчезает, пр. Симеон в отчаянии умоляет Христа, чтобы Он бросил Свой взор на его уничижение. Тогда он обращается ко Христу так: «Ты виден издалека, как восходящая звезда, Ты расширяешься понемногу, не Сам испытывая это, но открывая ум Твоего раба, чтобы он видел. Постепенно Ты становишься видимым больше, чем солнце, потому что, когда тьма убегает и исчезает, я думаю, что Ты приходишь, везде присутствующий. Когда же Ты всего, как ранее, окружишь, Спасе, когда Ты всего меня покроешь, всего меня охватишь, я освобождаюсь от зол, искупляюсь и от тьмы, и от искушений, и от страстей и всяких мыслей, потому что наполняюсь благостью, наполняюсь веселием и преисполняюсь радостью, несказанным счастьем»719. Это ужасающее чудо, что Творец солнца становится Божественным Солнцем в нас: «Внезапная перемена, странное изменение, то, что во мне совершается, невыразимо. Ибо если это солнце, которое все видят, ктонибудь увидел снисшедшим внутрь, в сердце, и все вселившимся и сияющим также, не был бы он мертвым от удивления и безгласным, и все не поразились бы, увидевшие его? А видящий Творца, сияющего наподобие светила, внутри себя, действующего, говорящего, как не поразится, как не ужаснется, как не возлюбит дающего жизнь?»720

Пр. Симеон говорит о видении «внутреннего солнца»: «Он восходит во мне внутри моего бедного сердца как солнце или как диск солнца, показывая себя круговидным, световидным, как пламя»721. Вся душа преобразуется божественною светлостью: «Как Ты просветляешь мою душу, всю загрязненную, и соделываешь ее чистой и Божественной? Как соделываешь светоносными мои жалкие руки, которые я осквернил сквернами греха?»722 Однако свет, давая душе радость, может породить в ней опасение, что эта временная радость лишит ее вечной радости. «Таинственно воссиявший мне свет, – говорит пр. Симеон, – Твоего лица прогнал мысли, упразднил страдание и ввел вместо него радость моей смиренной душе. Я хочу быть скорбным, Христе, и скорбь не пристает ко мне, и я скорблю, как бы изза этого мне не погибнуть и не лишиться будущей радости»723. Он просит не оставить его ни теперь, ни в грядущем веке той радостью, которая есть созерцание лица Божия724. Пр. Симеон слышит, как Христос говорит ему, что «свет, который ты тогда видел летающим в тебе и окружающим тебя, вошел весь в тебя, будучи неприступным по природе, и изменил тебя странно добрым изменением»725. Но этому свету «не свойственно пребывать (в тебе), ибо Он есть Дух Божий, сосуществующий со Мною и с Отцом, как единосущный Мне, но Он внезапно тайно отлетает, как закатившееся солнце, и скрывшийся, как в мгновение ока, бывает невидим»726. Свет отождествляется здесь со Святым Духом.

В Блаженствах пр. Симеона (Десятое Нравственное Слово), вдохновленных евангельскими Блаженствами, высоким поэтическим подражанием которым они являются, виден божественный свет, открывающий нам Христа, свет, который есть Его слава. «Блаженны, – пишет пр. Симеон, – принявшие Христа, пришедшего как свет во тьме, потому что они стали сыновьями света и дня. Блаженны облекшиеся ныне в Его свет, потому что они уже оделись в брачную одежду. Они не будут связаны руками или ногами и не будут брошены в огонь вечный…»727 «Блаженны вкушающие ежечасно неизреченный свет устами их ума, потому что они будут благообразно ходить, как во дне, и будут проводить все время в веселии. Блаженны познавшие свет Господень уже в этой жизни, как Его Самого, потому что они непостыдно предстанут пред Ним в будущем веке. Блаженны всегда живущие во свете Христовом, потому они и ныне и в веках суть и будут вечно Его братьями и сонаследниками. Блаженны зажегшие теперь свет в своих сердцах и сохранившие его неугасимым, потому что они светло встретят Жениха в исходе жизни и вместе с Ним войдут в брачный чертог, как носители факелов»728. «…Блаженны озаряемые Божественным светом и видящие свою немощь и понимающие безобразие их душевного одеяния, потому что они будут постоянно плакать и омоются потоками слез. Блаженны приблизившиеся к Божественному свету и вовнутрь его вошедшие, и все ставшие светом, сорастворившись с ним, потому что они совершенно совлекли грязную одежду и больше не будут плакать горькими слезами»729. «… Блажен видевший свет мира, принявший образ в нем, потому что он, имея в себе Христа младенца, будет считаться Его матерью, как Он, неложный, обещал: "Мать Моя, – говоря, – и братья и друзья, вот они!" Кто? "Слышащие слово Божие и творящие его". Так что не соблюдающие заповедей добровольно лишают себя такой благодати, так как это возможная вещь и была, и есть, и будет, и случалась, и случается, и случится во всех, исполняющих Его повеления»730.

Как можно заметить, пр. Симеон имеет в виду вещи на первый взгляд довольно далекие, но для него они сводятся к одному источнику, когда он говорит о божественном свете. Свет – это прежде всего Бог, Пресвятая Троица, простой и несказанный свет. Бог даже сверхсвет, как превосходящий всякий свет. Это, далее, Христос и Дух Святой. Здесь личный опыт преподобного точно соответствует Св. Писанию и опирается на него. Это также слава и энергии Божий, или Логоса и Духа, благодать, отождествляемая иногда со Святым Духом. Это также все явления Божий, Его харизматические дары и сама благодатная жизнь, которую Он дарует тем, кто соблюдает Его заповеди. Но простое соблюдение заповедей, подвижнические добродетели не являются светом в себе, но потухшими угольями, зажигаемыми благодатью. Доброта и милосердие Божие, как все, что Ему принадлежит, также являются светом. Божественный свет открывается людям, он говорит с теми, кому бывает виден. Его нужно видеть еще в этой жизни, чтобы увидеть в будущем веке, и тот, кто не видел его здесь, не увидит Христа в вечности. Это утверждение, однако, иногда смягчается пр. Симеоном, который говорит, что желание видеть свет здесь до известной степени позволит его видеть в Царстве Божием. Это духовный свет, невещественный, отличный и несравнимо более сильный, чем свет солнца и звезд, или чем свет светильничный. В последний день Христос воссияет светом, который своим блеском затмит свет солнца, но только праведные его увидят. Он одновременно внешний и внутренний для тех, кто его видит, и он видим двойными очами, духовными и телесными. Христос бывает видим сначала издали, как большое солнце, потом Он приближается и входит в сердце человека, где это солнце сияет. Иногда озарение света сравнивается с сиянием луны. Он принимает вид локализованного света и освещает место, где пр. Симеон находится. Так, Он приближается к нему, останавливается около его головы, принимает вид светового облака. Пр. Симеон хочет схватить его пястью своих рук, сжимая их, но свет исчезает731. Нераскрытый в первых явлениях, свет открывается в дальнейшем, как Сам Бог, Христос и Его Святой Дух. Но это по преимуществу свет Христа. Он дает чувствовать громадную радость и невыразимую сладость, душа наполнена им до сытости, все члены тела становятся светящимися, человек преобразуется, но уход или даже удаление света, потому что видение продолжается обыкновенно недолго, производит невыразимую и невыносимую боль и печаль, повергающую человека на землю, по которой он катается732. Однако, в своих первоначальных проявлениях особенно, свет вызывает потерю сознания, человек не знает, где он находится, и в теле ли он или нет. Нужно ревностно бороться, чтобы получить опять свет, если кто его потерял, это постоянная драматическая борьба. Пр. Симеон непрестанно молит Бога, дабы Он соблаговолил вновь осиять его этим божественным светом.

2. Христос

Трудно написать отдельную главу о том, что есть Христос в духовности и богословии пр. Симеона. Христос для него все, и нужно было бы воспроизвести все его творения, чтобы дать об этом полное представление. Христос для пр. Симеона – полнота и совокупность всех благ: «Таким образом Христос, став всем для нас, ведением, мудростью, словом, светом, осиянием, подобием, созерцанием, познанием, дает наслаждаться Его благами частью и в настоящей жизни, и любящим Его понимать и слышать в тайне сокрытые от многих неизреченные глаголы»733. Он добавляет: «Ибо если Христос не станет для нас всем сразу, то недостающим будет некогда царство небесное и наслаждение в царстве»734. Уже само имя Христа обладает всей славою Божества. «Действительно… награды выше слова, Христос… будет всем вместо всего», – восклицает пр. Симеон. «А слыша "Христос", не обращай внимания на простоту слова или на краткость выражения, но приими в ум славу Божества, высшую ума и помышления, невыразимую Его державу, безмерную милость, непостижимое богатство, которое Он щедро дает и обильно. И все это бывает достаточно вместо всего, ибо приемлют Его Самого в себя, причину и подателя всякого блага»735. Его красота порождает желание Его видеть: «Ибо удостоившийся Его Самого видеть и созерцать не пожелает чегонибудь другого, как наполненный любовью к Богу не потерпит более полюбить когонибудь на земле»736. «Поэтому постараемся, – продолжает пр. Симеон, – … найти Христа и увидеть Его, каков Он есть по красоте и приятности»737. Он Царь, ради которого охотно жертвуют жизнью: «И если ради временных и тленных вещей некоторые из людей всячески борются и полагают самое душу, то мы ради Царя царствующих и Господа господствующих и Создателя и Властителя всего разве не предадим на смерть наши души и тела?»738 Видение Христа – цель христианской жизни, оно дает бессмертие: «Убежим из мира, – увещевает пр. Симеон своих монахов, – … убежим обмана жизни и ее мнимого веселия, и прибегнем ко единому душеспасителю Христу. Его, везде присутствующего, постараемся найти и, найдя Его, ухватимся за Него, припав к Его ногам, и обнимем их в теплоте душевной. Да, прошу, постараемся еще при жизни увидеть Его и созерцать, потому что если мы удостоимся увидеть Его здесь ощутительно (????????), то мы не умрем, смерть не овладеет нами. Не будем ждать будущего, чтобы Его увидеть, но будем подвизаться теперь, чтобы созерцать Его»739.