Многие не понимали и не понимают эту заповедь и думают: «как же, ведь если любить врагов, то, значит, не надо бороться против несправедливости и зла? Но тогда враги поглотят и уничтожат нас». Нет, братия и сестры, кто любит врагов своих, тот храним особой благодатью Божией. Но любить врагов – это вовсе не значит любить их злые дела, грехи и преступления. Мы можем бороться со злом, но в то же время любить совершающего это зло человека, и в нем, как и в каждом человеке, видеть сияющий образ Божий, видеть бесценный алмаз, хотя и брошенный в грязь и пыль.

Некогда Албанскую Церковь, теперь уже несуществующую, возглавлял католикос Григориос. Посвятили его в архиереи в юности, когда ему было только семнадцать лет. Это был муж святой жизни, обративший Каспийскую Албанию (теперешний Азербайджан) в христианство. Когда ему было двадцать три года, страна его подверглась нашествию гуннов. Он, придя к их царю-правителю, стал проповедовать ему Евангелие. Гуннский царь слушал внимательно, казалось, что он готов был разрешить Григориосу проповедовать среди гуннов и был даже сам близок к принятию этого учения. Но, когда Григориос стал говорить о любви к врагам, то гуннские полководцы закричали: «Царь, разве ты не видишь, что он лазутчик, который пришел погубить нас? Если мы будем любить своих врагов, то должны бросить мечи, выйти к ним безоружными, и тогда враги уничтожат всех нас. Не видишь ли, в какие сети он завлекает тебя?»

Тогда царь гуннов велел привязать Григориоса к дикой лошади и выпустить ее в поле... Мощи святого были погребены в Азербайджане (Албании), в местечке Марас, где до сих пор стоит старинный христианский храм – гробница албанских католикосов.

Некоторые понимают величие заповеди о любви к врагам и говорят: «Эта заповедь прекрасна, но разве в моих силах исполнить ее? Эта заповедь подобна вершине горы, покрытой вечным снегом. Эта вершина сияет на солнце кристаллами льдин, она похожа на окруженный облаками огромный корабль, который плывет в небе, распустив белые паруса, или утесу, вздымающемуся из моря. Мы видим, как красива вершина, представляем, какой чудный вид должен открываться с нее, однако разве можем мы до нее дойти? Ведь скалы отвесны, внизу пропасти разверзают свои черные провалы, дойти могут только лишь немногие, а мы останемся далеко внизу. Так неужели, если мы не можем любить наших врагов, не можем исполнить эту заповедь, то все мы погибнем? Зачем же тогда нам дана была жизнь?»

Братия и сестры, помните, что Евангельские заповеди в одно и то же время трудны и легки. Легки потому, что душа наша по природе христианка, легки потому, что в нас заложена не только способность, но и потребность любить друг друга, а тяжелы потому, что нашей гордыне свойственно ненавидеть. Смирение – это орлиные крылья, которые могут вознести душу на вершину любви. Но гордость наша – страшные цепи, которые сковали нас духовно, это могильная плита, которая давит на наше сердце.

Братия и сестры! Как же нам исполнить заповедь о любви к врагам? Мы должны стяжать те добродетели, которые приводят человека к любви. Мы должны молиться о том, чтобы Господь даровал нам любовь к врагам – это благодатное состояние, этот дар Духа Святого, который дается достойным и приготовленным к тому людям. Святые Отцы говорят, что к любви ведут три добродетели: смирение, милосердие и воздержание.

Первая степень смирения – это видеть свои грехи, бесчисленные, как песок морской. Однажды патриарх Феофил посетил подвижников Нитрийской горы, где располагались многие монастыри и обители, и спросил самого старого монаха-игумена: «Что ты нашел лучшего на духовном пути?» И тот ответил: «Самое лучшее – это всегда и во всем обвинять и укорять только самого себя!» Феофил сказал: «Это не только лучший путь, это единственный путь к Богу!»

Вторая степень – неосуждение и любовь к послушанию. Преподобный Антоний, величайший из монахов, советовался в нужных случаях со своими учениками и голос их принимал как голос Божий.

Следующая степень смирения – это благодарить Господа за все скорби и радоваться оскорблениям так, как мирские люди радуются славе и почету.

Вторая добродетель, ведущая к любви – милосердие. Милосердие порой вознаграждается здесь, на земле, но гораздо важнее то, что тайная милость к ближнему превращается в любовь к Богу, любовь к людям и в любовь к своим врагам. Ибо, братия и сестры, самая высшая милость – это милость тайная, сокровенная.

Затем – воздержание. Святые Отцы говорят, что у невоздержанного плоть как бы поглощает дух. Душа у этого человека делается дебелой, грубой, неспособной к духовным переживаниям. Она становится подобной плоти и земле.

Кроме того, когда в сердце нашем кипит ненависть и злоба к человеку, мы должны вспоминать о том, что все мы смертны. Настанет час, когда и мы, и враг наш будем лежать вместе, в одной земле. И тогда язык его, которым он говорил злые, оскорбительные для нас слова, этот язык будут есть черви. Мозг его превратится в сукровицу, вытечет из ноздрей и ушей. Рот его будет наполнен землею. Рука его, которая, быть может, когда-то поднималась на нас, ляжет в земле неподвижно, как камень. Глаза, которые смотрели на нас высокомерно и гордо, эти глаза погаснут и вытекут из глазниц. А души наши будут стоять рядом перед Престолом Божиим в трепете, ожидая Суда...

Братия и сестры, как бы ни был враг ненавистен для нас, но мы не захотели бы, чтобы он был брошен в костер, горел бы живым в огне. А если мы будем видеть под собой зияющую пропасть страшного ада, то мы будем готовы простить тысячи и тысячи обид человеку, только бы он не попал в ту страшную геенну, которой дрожит и трепещет сам демон.

Итак, помните о часе смертном, помните, что здесь все преходяще и ничтожно. Когда злоба кипит в вашем сердце, вспомните, что и враг ваш – это тоже образ и подобие Божие. Как отнять у него образ Божий, Его вечную, сияющую красоту? Уважайте же и в нем, хотя бы он был последним преступником, образ Божий. Помните затем, что у каждого человека есть Ангел-хранитель, и если вы прощаете врагу своему, радуется его Ангел, молится за вас, и вместе с ним молится за вас все Воинство Небесное.