Недавно мы славили родившегося Христа, а ныне мы слышим о Нем же, хотящем придти с силою и славою многою. Недав­но мы радовались Его первому пришествию, а ныне мы трепещем о Его втором пришествии. Один и Тот же есть пришедший в первый раз и хотящий придти во второй, однако же не одинаковы оба пришествия. В первый раз Он пришел как кроткий и незлоби­вый агнец, во второй же — как грозный и мстительный лев.

В первый раз Он пришел для того, чтобы подъять грехи всего мира и даровать всем прощение, во второй же Он придет судить грехи всего мира и каждому воз­дать по делам его. В первый раз Он пришел спасти грешников, во второй же — осудить и погубить их. В первый раз Он пришел не неожиданно, но, во исполне­ние пророчеств, в определенный день родился от пречи­стой Девы; пришел же тихо, без шума и молвы, как го­ворит Премудрость: «Молчанию содержащу всех, и нощь своего течения пол пути имеяше, всемогущее Сло­во Твое (Господи)

, исходящи от небеси, от престол царских, прийде» (Прем. 18: 14, 15). Во второй же раз Он придет неожиданно, со страшным шумом: тогда земля поколеблется, горы сотрясутся, мертвые восстанут из гробов, все дела рук человеческих сгорят, моря нео­бычно взволнуются, небеса изменятся, звезды спадут и все стихии смутятся. В первое Его пришествие очи че­ловеческие видели Его младенцем повитым, лежащим в яслях, носимым на матерних руках и питавшимся со­сцами; во втором же пришествии мы увидим Его уже не младенцем, но мужем, сидящим на престоле со сла­вою многою, разгневанным на беззаконных, потрясаю­щих небо и землю и разоряющим всю вселенную.

О, коль страшно будет второе пришествие Господне! Второе пришествие Господне обычно называется страшным судом, и по справедливости; ибо на нем бу­дут судиться живые и мертвые. Страшен сей суд, ибо устрашит он всякое создание: горнее и дольнее, неви­димое и видимое. Страшен будет для горних, ибо силы небесные подвигнутся; страшен и дольним, ибо земля поколеблется в основании своем.

Страшен будет для ангелов, ибо восклицает святой апостол Павел: «Мы хо-щем и ангелом судити» (1 Кор. 6: 3). Страшен будет святым и праведным, ибо тогда и «праведник едва спа­сется» (1 Пет. 4: 18), а тем более страшен для греш­ников, ибо где тогда станет нечестивый и грешный? Поелику и я принадлежу к числу грешников и имею придти к «воскрешению суда», то, оставив страх святых и праведных, обращу все свое внимание на страх, имеющий быть для грешников, и рассмотрю мыслию своею хотя бы самые большие вины, из-за ко­торых особенно будет страшен суд для грешников.

Кто из вас считает себя грешником и ожидает страшного суда, пусть тот вместе со мною рассмотрит причины страха, имеющего быть для грешников. Сие важно для того, чтобы мы убоялись и вострепетали еще прежде страшного суда Божия, отстали от грехов своих и ис­тинным покаянием избавились от вечного наказания. «Приидет Сын Человеческий во славе Своей».

Во время второго пришествия на землю Христа Бога наше­го, имеющего придти со славою, во-первых, услышится предшествующий Ему звук трубы архангельской, глася­щий во всей вселенной, всех призывающий на суд и поднимающий мертвых из гробов: «Вострубит бо, и мертвии востанут нетлении» (1 Кор. 15: 52). Первый великий страх будет для грешника тогда, когда трубный глас повелит каждой душе войти в свое тело, то тело, которое было превращено в прах, землю, и совершенно уничтожено, но которое по повелению Божию снова придет в свой первоначальный состав и снова возьмет все члены свои.

Как семя, брошенное на землю, хотя и истлевает, однако же в надлежащее вре­мя оно прорастает, производит сначала траву, потом ко­лос и, наконец, приносит плод, согласно слову Господ­ню: «Аще зерно пшенично падши на землю не умрет, то едино пребывает; аще же умрет, мног плод сотво­рит» (Ин. 12: 24); так и тело человеческое, умершее, истлевшее и превратившееся в прах, в одно мгновение от звука трубы восприимет силу своего роста, придет в свое прежнее состояние и оживится своею душою.

В то время будет, говорю я, великий страх для ду­ши грешника, выпущенной из темниц адских и от уз мертвых к телу, чтобы соединиться с ним. Ибо когда приступит она к телу своему, то увидит его уже не та­ким, каким оно было при жизни, но измененным. В сей жизни оно было убрано, украшено, красиво и любезно, а тогда будет безобразно, нелепо, скаредно, гнусно, омерзительно и ужасно, подобно какому-то страшили­щу.

Лицо, раскрашивавшееся в сей жизни для прельще­ния, будет очернено смолою и горящим пеплом, а на тех местах, где на лице были яркие малые пластыри, именуемые мушками, там сядут скаредные, страшные жабы, нестерпимо и непрестанно грызущие. Очи высокобровные, которые были исполнены любодеяния и прельщения, будут тогда как очи змеиные, испускаю­щие огонь.

Уста блудолобзательные будут кишеть чер­вем неусыпающим. Язык блудословный будет тогда как жаровня или железо, раскаленное в огне, все члены — скверны, мерзки, все тело черно, как обожженная голо­вня; еще прежде ввержения во ад оно будет носить в себе зачатки адских мук и будет само, как настоящий ад. Увидя тело свое, душа начнет ужасаться ему, как ог­ненному мучилищу, гнушаться его, как нестерпимой мерзости, и трепетать, не хотя войти в него; однако же, и не хотя она войдет в него.

Войдет душа, Божиим повелением принужденная, в мерзкое и страшное тело свое, с которым некогда не хотела расставаться, соединится с ним не как прежде — с совместно рожденными другом своим, но как с нена­видимым врагом, как со псом, изъеденным смердящи­ми червями, как с трупом, полным змеиного яда. Тогда начнут они друг другу досаждать, друг друга проклинать и называть окаянными.

Скажет душа телу: будь ты проклято, окаянное те­ло, за то, что своим греховным любострастием ты пре­льстило меня и ввело меня в лютые беззакония; скажет же тело душе: будь проклята ты, окаянная душа моя, ибо ты скверно управляла мною; твоим разумом, дан­ным тебе от Бога, как волоками и уздою, ты не удержала меня от злых дел, но во всем соизволяла мне; ког­да бы ни пожелал я какого-либо греха, ты соизволяла и содействовала ему, и вместе мы прогневали Господа, Со­здателя нашего.

Снова тогда скажет душа телу своему: будь ты про­клято, окаянное тело, ибо каждый день ты отягощалось объядением и пьянством и этим погрузило меня в ад­скую бездну. И снова ответит тело: будь проклята и ты, окаянная моя душа, ибо ты ела со мною из одного и то­го же блюда и пила со мной из той же чаши, но не на­учила воздержанию ни меня, ни себя.