Пред вселенной, сказал я, ибо смотреть на сие будут не только братья наши грешники, но и лики всех святых: пророки, апостолы, муче­ники, святители, преподобные и праведные — все уви­дят наши злые дела, все удивятся нашему бесстыдству, все ужаснутся, что мы дерзнули совершить такие дела. Подумаем еще вот о чем. Если кто исполняется ве­ликим стыдом, когда обличается в одном каком-либо грехе пред равными и немногими, то не больший ли стыд будет тогда, когда обличение совершится пред че­стнейшими, достойнейшими и пред очень многими, и притом не в одном грехе, а во многих? Что же нам ду­мать?

Какой стыд будет в тот день и час, когда обличатся и станут явными не один какой-либо наш грех, но все наши грехи, соделанные словом, делом и помышле­нием, обличатся не только пред равными нам грешни­ками, но пред всеми святыми и пред чинами ангельски­ми? Тогда, поистине, исполнятся слова Евангелия: «Ничтоже сокровенно, еже не откроется, и ничтоже утаенно, еже в явление не приидет: еже глаголасте ко уху, проповестся на кровех» (Лк. 8: 17; 12: 3).

Говорил на ухо вор вору, блудник блуднику, совещаясь о грехе; а тогда та скверная речь возвестися, как громогласная труба, в слух всей вселенной. О, какой стыд будет тогда нам, грешным! Особенно устыдят нас те, которые в этой жизни были подобно нам грешными, но которые исправились истинным покаянием и сподобились части святых, тогда как мы остались без покаяния.

Не будет ли стыдно прелюбодеям и скверным любодеицам, когда они тех лиц, с которыми они творили скверный грех, увидят среди святых ради их покаяния, а сами будут прогоняемы, поругаемы и предаваемы осуждению? Не стыдно ли будет вору, грабителю, когда он увидит свое­го друга грабителя и вора среди праведных, а себя сре­ди осужденных грешников?

Не стыдно ли будет разбой­нику, когда он увидит друга своего разбойника ведомо­го в рай, а себя посылаемого в ад? Не стыдно ли будет блуднику, когда он увидит очищенной и прощенной блудницу, с которой сквернил себя, а себя увидит осуж­денным и предаваемым вечному огню? О, поистине ве­ликим стыдом исполнимся мы в то время. Но что же думать о тех, которые в настоящей жиз­ни считают себя добрыми, праведными и святыми, а других осуждают?

Не исполнятся ли и они стыдом, когда увидят прославленными Богом подобно правед­никам тех, которых осуждали, над которыми смеялись и которых считали грешниками, а сами будут постыже­ны как беззаконники и низвергнуты в бездну как анти­христы? «Всяк бо, судяй брату своему, антихрист есть» (Рим. 2: 3). О, какой великий и нестерпимый стыд.

Многие люди готовы скорее умереть, чем, будучи обличенными, понести стыд и позор пред народом. О египетской царице Клеопатре мы читаем в истории, что она любодействовала с Антонием, зятем цезаря Августа. Когда Антоний был послан цезарем Августом в Египет, он возлюбил Клеопатру; бросив жену свою, дочь Авгус­та, соединился с ней прелюбодейственно и отложился от власти тестя своего Августа.

Сделавшись же царем в Египте и на всем востоке, он начал воевать против цезаря Августа. Тогда Август, выступив против него с войском, победил его, убил, а Клеопатру взял живою в плен. Клеопатра же, зная, что Август хочет вести ее в Рим для триумфа связанною, как пленницу, и чувствуя, какой великий стыд ей придется вынести пред лицом всего римского народа, когда ее, такую славную царицу, позорно будут вести, как плен­ницу, решила скорее убить себя, чем терпеть такой по­зор.

Сначала она ударила себя ножом в грудь, а когда не закололась до смерти, то закрыла рану не врачебным пластырем, но смоченном в яде, чтобы отечь кровавым гноем. Когда же все-таки жизнь не покидала ее, она по­велела принести себе гадину, называемую аспидом; ее, принесенную в небольшой корзине, она приложила к телу своему и умерла. Видите, как эта царица скорее го­това была умереть, как изобретала всякие способы смерти, лишь бы только не терпеть всенародный стыд.

Поистине в день судный, когда Господь будет тор­жествовать над врагами Своими, лучше грешникам уме­реть, чем живыми быть связанными по рукам и ногам огненными веригами и вестись с поруганием на триумф и суд Христов, вестись пред всеми народами с великим стыдом и позором. Они и захотят тогда умереть, но не в состоянии будут сделать этого.

Они будут искать смер­ти, но не найдут ее и останутся в своем вечном стыде. К такому великому страху от стыда и обличения не­малый присоединится страх и оттого, что грешники увидят тех, которых в этой жизни они ненавидели, опе­чаливали, озлобляли, ранили, мучили и убили. Каин уви­дит Авеля, убитого им неповинно. Ирод увидит св. Ио­анна Предтечу, которого несправедливо обезглавил.

Не­рон, Диоклитиан, Максимилиан и прочие мучители увидят великое множество исповедников Христова име­ни, которых они замучили. Господа увидят рабов своих, бояре — крестьян своих, которых немилосердно озлоб­ляли. Увидят судьи неправедные тех, которых неповин­но осуждали, которых несправедливо подвергли смерти. Увидят мучители всех, которых немилосердно мучили; тех, которых они умертвили.

Увидят прославляемыми славою Христовой и венчаемыми, как мучеников. Увидят их и услышат, как они вопиют к Богу: «Су­ди, Господи, обидящих нас, отомсти, Господи, озлобив­шим нас! Судия праведный, воздай им за зло, которое они сделали нам!» Какой страх в то время будет озлобителям, обидчикам, господам и судьям неправедным?! Ибо станет тогда праведник с великим дерзновением пред лицом обидевших и озлобивших его.

Всякий пра­ведник скажет озлобителю своему: за что ты озлобил меня? За что обидел меня? За что гнал? За что мучил и убил меня без милосердия? А что те им ответят? Ни­чего. Не найдут они, что сказать в ответ. Они только смутятся великим страхом и скажут про себя, каясь и стеная: вот те, которых некогда мы поносили и над ко­торыми смеялись.