Будем всегда иметь в уме нашем тот страх и ужас, который ожидает нас в день судный, и убоимся Бога. Убоимся Его страшного суда! Убоимся и отстанем от грехов наших! Умилостивим страшного Судию слезами, покаянием и милостынями прежде ис­хода нашего, да избавимся участи осужденных и будем причтены к числу оправданных. Аминь.   6. Поучение в неделю сыропустную («Егда же поститеся...» (Мф. 6: 16))

  Слава Богу, возлюбленные слушатели, что мы до­стигли уже преддверия поста. Слава Богу, что уже стали у дверей Великого поста и, переступивши, как порог, настоящий день, мы войдем в самый пост. По­дай нам, Боже, благополучное спасение. Надокучило уже иному и разрешение на все. Не один уже боле­ет чревом своим от повседневного объядения и сто­нет, обвязав голову свою, от ежедневного пьянства. Пора уже и повоздержаться.

Пора уврачевать постом недуги не только телесные, но и душевные. Пора по­ложить предел чревонеистовству и преграду гортанобесию. Но, чтобы успешнее вступить на подвиг пост­ничества, надобно чем-либо подкрепиться. Чем же? Особенною пищею духовною, особым, скажу, хлебом, ибо, по словам Давида, «хлеб сердце человека укре­пит» (Пс. 103: 15).

И ангел, пробуждая пророка Илию, спящего под древом дубравным, говорит: «Востани, яждь и пий, яко далек ти есть путь» (3 Цар. 19: 7). Сколь далек? «Четыредесять дней и четыредесять но­щей до горы Божий Хорив» (ст. 8). Далекий путь на­стоящая святая Четыредесятница. Бог весть, кто со­вершит этот путь, кто достигнет пристанища — Светлого Христова Воскресения?

Совершит ли он так же, как начнет? Не ослабнет ли на пути. Таким образом, очень нужно подкрепление, чтобы не ослабеть нам на пути. А поелику путь сей, свя­тая Четыредесятница, есть путь духовный, то и подкре­питься нам нужно пищей духовною. Помыслил и я недостойный предложить вам с Бо­жьей помощью в настоящий день заговенья при ваших предовольных и изобильных последних вещественных трапезах и некоторые великопостные духовные снеди вместо закуски при ваших дневных трапезах, чтобы при телесном питании, услаждающем вкус ваш, вкусили вы вместе с дневной пищей и немного духовной пищи, ус­лаждающей ваши духовные чувства, той пищи, которая приготовляет к Великому посту.

Любовь же ваша да не отвергнет той пищи, которую предложу я вам, но вку­сите ее хоть немного, чтобы усладилась гортань ваша в душевное здравие. «Егда же поститеся». Желающим начать святое пощение я прежде всего предлагаю царскую трапезу са­мого славного и святого израильского царя Давида. Смотрите, какова его трапеза. Во псалмах своих он го­ворит так: «Пепел яко хлеб ядях, и питие мое с плачем растворях» (Пс. 101: 10).

Пожалуйте; извольте кушать пепел, как хлеб, и питье с плачем. Вы скажете: не вкус­на сия трапеза, а я отвечу вам: не вкусно, но здорово. Но прежде всего разберем на основании Писаний сию Давидову трапезу. Вы знаете, что Давид святой согрешил пред Богом прелюбодеянием и убийством, и не удивительно, ибо он был подобострастен, как и прочие люди: и со свя­тыми случаются свои падения.

После своих грехопаде­ний Давид пришел в чувство: он кается, смиряется, ис­поведуется, молится, постится и носит покаяние не только внутри своей совести, но несет тяжесть покая­ния и внешним образом. Он облекся во вретище, по­сыпал пеплом главу свою и плакал пред Богом и днем, и ночью, прося у Него прощения своих грехов. Когда среди такого покаяния являлась у него нужда подкре­пить свое тело небольшим куском хлеба, он вкушал его; и сыпался на хлеб пепел с главы и вретища; но он не отрясал пепел с хлеба — он ел его вместе с хлебом.

По­сему-то он и говорит: «Пепел яко хлеб ядях». Точно так же, когда он и чашу с водой принимал для утоле­ния своей жажды, то слезы, текущие из очей по лани­там его, капали в питье; об этом он и говорит: «Питие мое с плачем растворях». Не вкусна сия трапеза, зато очень полезна для ду­шевного здравия. Не светлейшим ли по святости явил­ся Давид пред Богом после падения и покаяния, чем прежде падения и покаяния?

Ведь он был окроплен ис­сопом милости Божией, очистился, омытый покаянием, и убелился «паче снега». Разобрав по Писанию сию Давидову трапезу, изъяс­ню ее теперь духовно. Толкователи Давидовых псалмов такой пепельной трапезой называют вообще покаяние всех грешников. Рассмотрим же, почему покаяние грешников названо пеплом. Что есть хуже пепла? Кто ищет вкуса в нем? Кто захочет питаться пеплом?

Точно так же и покаяние не­вкусно для людей грехолюбивых, погрязших в сластях и страстях мира сего. Кто из таких желает покаяния и кто из них вспоминает о покаянии? Сыпни кому-либо пеплом в очи; приятно ли это будет? Вспомни грехолюбцу покаяние; понравится ли это ему? Как пепел является самою худшею вещью, однако имеет свое благое употребление, так и покаяние счита­ется грехолюбцами крайне неприятной для них вещью, однако оно имеет свое хорошее значение.

В пепле таит­ся огонь; и в покаянии находится огонь любви к Богу. Примером может служить жена, вспоминаемая в Еван­гелии, известная грешница, приблизившаяся ко Христу Господу с покаянием. Когда она покаялась искренно, то тотчас в ней возгорелся огонь Божественной любви, и так сильно, что даже Сам Господь Христос свидетельст­вует о ней, говоря: «Возлюби много» (Лк. 7: 47).

Пеплом чистятся блюда и сосуды, будут ли они оло­вянные, медные или серебряные. Если они от чего-либо почернели, то как только они будут потерты пеплом, снова приобретают свой прежний блеск. Покаянием же святым очищаются грешники и светлеют пред очами Божиими, как солнце. Сосудом Божиим был, во-пер­вых, Давид. О нем Сам Господь свидетельствует: «Обретох мужа по сердцу Моему, обретох Давида раба Мое­го» (Деян. 13: 22).

Почернился было этот сосуд указан­ными выше грехами, но когда посыпал он пеплом главу свою и понес подвиг покаяния, то так просветлел и стал угоден Богу, что даже сподобился быть праотцем Хрис­ту, Господу нашему, пришедшему призвать не правед­ных, но грешных к покаянию. Темным сосудом был Павел, когда он звался еще не Павлом, но Савлом, и усиленно гнал церковь Божию.