Если ты беззаконник, вспомни хули­теля, посмотри на Павла, сначала бывшего гонителем, а потом благовестником. Не хочу я, чтобы ты сказал мне: я хулитель, я гонитель, я нечист; ведь ты имеешь при­меры покаяния всех грешников как в новой благодати, так и в Ветхом Завете. К какому же берегу ты хочешь притечь: к новому или ветхому? В ветхом — Давид, в новом — Павел.

Чем же является грех пред Божиим милосердием? Это как бы сеть паутинная, которая раз­рывается от сильного ветра». Итак, будем и мы твердо надеяться, что получим прощение у язвенных ног Христовых, только наперед нам нужно явить плоды, достойные покаяния. Теперь, пожалуй, время уже дерзнуть и к ребрам Христовым, и к глубокой язве Христовой, отверстой в них копьем: «Един от воин копием ребра Ему прободе» (Ин. 19: 34).

Чем осяжем мы сию пречистую язву Хри­стову? Поистине подобает осязать ее целою рукою, как говорил и Господь Фоме: «Принеси руку твою и вложи в ребра Моя». Раньше я сказал вам, что под рукою ду­ховно разумеется любовь Божия, ибо как рука держит то, что взяла, так и любовь все содержащего Бога силь­на держать у себя все. «Бог любы есть, — говорит Бо­гослов, — и пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Той в нем» (1 Ин. 4: 16).

Осязать же язву ребр Христовых мы должны целою рукою, то есть, цельною любовию мы должны прилепиться к сердцу Христову; не частию только какой-то любви к Богу, не разделяя любви на­шей на любовь Божию и любовь мира, на любовь к Со­здателю и на любовь к созданию, но всецело нашей сер­дечной любовью мы должны любить Бога, «от всея ду­ши, от всего сердца своего, всею крепостию и всем помышлением».

Предостережением и поучением о за­поведи любви Божией является то, дабы в сердце, кото­рое есть источник и начало любви ко всему, чтобы в нем создание не было равным Создателю, чтобы твари оно не любило так же, как и Самого Творца. Не будет неуместным вспомнить здесь опять св. Петра. О нем есть такой вопрос: почему св. Петр отвергся от Христа во время Его вольного и спаситель­ного страдания? «Не знаю, — сказал он, — человека» (Мф. 26: 74).

Одни видят причину сего в том, что он вступил в беседу с женским полом: рабыня спрашива­ла его, а он отвечал ей. Не на всякий вопрос, в особен­ности женский, нужно отвечать, и Петр так хорошо за­помнил этот злой случай, что и после даже со святой женой, с Магдалиной, благовествующей о воскресении Христовом, не хотел беседовать, но убежал от нее: «Петр же востав тече» (Лк. 24: 12).

Другие же причи­ной Петрова отвержения считают то, что он подружил­ся с воинами и с Каиафовыми слугами, злыми, развра­щенными и бесчеловечными. И в этом заключается ис­тина, ибо кого не развратит злое содружество со злыми? «Со строптивым, — сказано, — развратишися» (Пс. 17: 27). Я же, ведя мою речь в своей цели, найду особую причину Петрова отвержения и пойду за ней даже на Фаворскую гору.

Святой Петр во время преображения Господня, увидя славу Господню, сказал: «Господи, добро есть нам зде быти; сотворим три сени, Тебе єдину, Моисеови єдину, Илии єдину»; Лука святой прибавляет о Петре и еще: «Не ведый, еже глаголаше» (Лк. 9: 39). Почему «не ведый» ? Потому что, будучи рыбаком, он захотел быть плотником. Твое дело, Петр, сети плести, а не хра­мины строить.

Тимофей, архиепископ антиохийский, говорит так: «Что тебе, Петр, пришло на ум? Ты хо­чешь делать то, чему совсем не учился. Ты учился сети плести, а ныне ты хочешь строить храмины». Посему-то и было приписано ему неведение: «не ведый». Но вот уже скоро совсем станет ясна причина его отверже­ния. Он не знал или не соблюдал правила о любви Божией: создание он почтил наравне с Создателем, Мои­сея и Илию он сравнил с Христом Спасителем.

Посему в наказание за этот грех его Господь и попустил на не­го падение, отвержение от Христа: «Не знаю челове­ка», — сказал Петр (Мф. 26: 72), — дабы при этом грехе он оплакал и прежний, совершенный на Фаворе. Сие мудрствование не мое, но великого учителя церкви, святого Златоуста, говорящего как: «Не на горе ли пре­ображения ты согрешил, Петр, предо Мною, когда за­хотел создать три вещи и Меня поместил в одном чине с другими?

» Этим он как бы сказал: «Помнишь ли, Петр, когда мы были на Фаворе и ты увидел славу Мою, что ты тогда делал? Меня, Бога, ты поравнял с людьми, с Моисеем и Илиею, Меня, Творца, сравнял с тварью. Неужели у тебя люди почитаются так же, как и Бог, со­здание, как и Создатель? Итак, ты впадешь в грех тро­екратного отвержения за неуместное созидание трех кущей и не иным чем заплатишь за сие, как только тро­екратным после горького плача восклицанием любви: «Ей, Господи, Ты веси, яко люблю Тя» (Ин. 21: 15).

Вот несомненная причина Петрова отвержения и того греха, который свершился во дворе Каиафы, ког­да он троекратно сказал: «Не знаю человека». Заклю­чается она, как видим, в том, что на Фаворе он не со­блюл чина и правила о любви Божией: Творца почтил наравне с тварью. Итак, кто хочет истинно любить Бога, тот должен соблюдать границы и правильный чин любви, дабы в сердце его создание не равнялось Создателю.

Как же теперь не устыдиться нам, грешным, если мы в сердцах наших не только сравниваем Бога с созда­нием, или с грехом, но даже на высшем месте ставим создание, а не Создателя, предпочитая грех пред Богом? Мы любим нашу страсть, наши злые привычки; любим их несравненно более, чем Бога, ибо, оставивши Бога, мы уклоняемся к нашим грехам; всю жизнь нашу мы работаем греху, а о Боге едва и вспоминаем когда-ни­будь.

О, если бы мы Бога любили так, как любим гре­хи! Но несчастлив в нас Господь Бог наш и не имеет в нас того счастья, какой имеет грех наш, страсть наша, похоть злая наша. О, окаянство наше! Если святому Пе­тру не легко прошло то, что на Фаворе он почтил Бога наравне со святыми, причем совершил сей грех по не­ведению, то что же будет с нами, окаянными и греш­ными, когда мы не по неведению, но сознательно и до­бровольно предпочитаем грехи наши Богу?