Открыто для нас церковное духовное пре­богатое сокровище. Как на торге или на яр­марке показываются там продаваемые това­ры, то есть Божественные Писания и их тол­кования. Сидят на своих местах сидельцы, учителя церковные, и из своих книг, как бы из мешков, высыпают пред мысленными очами нашими многие жемчужины. Мы же не поленимся выбрать ту, которая из жемчу­жин одна достойнейшая, драгоценнейшая, лучшая всех.

Вот, прежде всего, святой Феофилакт, ар­хиепископ Болгарский, раскрыл в Святой Церкви, как бы на ярмарке духовной, свой святой товар, книгу своих толкований, и кла­дет пред очами нашими одну жемчужину, именуемую «святая вера». Да не будет никому удивительно, что я причислил к купцам, к торговым гостям, и чин святительский, ибо торговать духовным товаром повелено было и изряднейшим духовным лицам, первейшим архиереям — святым апостолам, которым Христос сказал: «Употребляйте в оборот, пока Я возвращусь» (Л к. 19, 13).

А потому и ты, архи­епископ Болгарский, торгуй с ними! Что же ты говоришь, архиепископ святой, о товаре своем, о жемчуге своем? Послушаем, что он говорит: «Море — это жизнь сия, а купцы — живущие в мире люди, желающие найти не­кий разум. Много находится жемчужин, то есть вер многих, считающих, что они пра­вильно разумеют, но одна из них самая драго­ценная: единая истинная вера во Христа.

И как имеющий жемчуг и часто держащий его в своей руке знает, какое богатство он имеет, другие же не знают, так и проповедание пра­вой веры для не радеющих и не желающих ис­кать. Подобает искать и иметь этот истинный жемчуг, отдавая за него все». Так говорит свя­той Феофилакт. Поистине драгоценен тот жемчуг, без ко­торого невозможно как быть христианином, так и получить спасение.

Апостол говорит: «Без веры угодить Богу невозможно». И еще: «Пра­ведный верою жив будет» (Евр. 11,6; Рим. 1, 17). Следовательно, подобает купить этот жемчуг, продав все. Но святой апостол Иаков, пришедший на тот же торг, не хвалит то, что мы прилепились своими очами к одной только вере и одной ве­рой хотим обогатиться, то есть получить спасе­ние.

Он не унижает жемчужины веры, но гово­рит, что без других он не приносит прибыли, что он хорош только вместе с другими жемчу­гами, а сам один — ничто. И если хочешь его купить, то покупай вместе с ним и другие, од­ного же его не покупай, ибо он не принесет те­бе никакой пользы. «Что пользы, братия мои», — говорит святой Иаков, — «если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его?

Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш?» (Иак. 2, 14, 19-21). Вера — добрый жемчуг, но сам по себе он ничто. Посмотрим еще другие! Вот гость из западных стран, чужой человек, но не с худым товаром — это Фома Кемпийский.

Он открывает пред нами свой сундучок, т.е. книжку свою "О подражании Христу", и показывает одну жемчужину, которая называется смирение; жемчужину, которой цену мало знают гордые чада Адамовы, ибо не хотят уразуметь силу ее и потому не обращают на нее никакого внимания. А жемчужина эта столь драгоценна, что люба и Самому Бо­гу, Сам Царь Небесный любит смотреть на него, «в вышних живый и на смиренныя призираяй» (Молитва утренняя 5—я).

«На кого призрю», — говорит Он, — «только на кроткого и смиренного» (Ис. 66, 2). Тот бисер имеет силу возносить нищего от гноища и сажать его с князьями. Не принижает этот товар и святой Василий Великий, называя смирение безо­пасным хранилищем всех добродетелей, не боящимся воров. Другие говорят, что эта доб­родетель, то есть смирение, слагается из тех бисеров, которые при служении носил ветхо­заветный архиерей в числе своих украшений на доске, именуемой «слово судное».

Она но­силась на груди и имела двенадцать драгоцен­ных камней, по числу двенадцати колен Израилевых (см. Исх. 28, 15), а также по числу будущих двенадцати апостолов, но не менее и по числу двенадцати особых высших добро­детелей, которые обозначались теми камня­ми и перечислить которые ныне недосужно по недостатку времени. Между теми бисера-ми был один, называемый аметист, который знаменовал собой смирение, как рассуждают об этом толкователи Божественного Писания.

Оставим им то рассуждение, нам достаточ­но знать, сколь достоин этот бисер. Однако не будем довольствоваться им, ибо у некоторых бывает и лукавое смирение. Святой Иоанн Богослов предостерегает нас, говоря: «Не вся­кому духу верьте» (1 Ин. 4, 1), — то есть как бы говорит: не всякому смирению веруйте. Есть смирение истинное, и есть смирение лице­мерное; снаружи кажется овцой, а внутри волк.

Иной смиряется, пока не получит жела­емую честь, а получив ее, тотчас возносит гла­ву гордости. Похвалив истинное смирение и презрев лукавое, лицемерное, перейдем к другим бисерам. Святой Киприан из Карфагена, славного города земли Африканской, древний учитель церковный, открыв свой сундучок, сокрови­ще, говорю, своего учения, показывает нам бисер, именуемый чистотой непорочной и особенно девственной, и восхваляет ее, на­зывая красотой всех красот, добротой всех добродетелей, сестрой Ангелов, возлюблен­ной подругой Самого Создателя всех, Бога.

Но не всякий может иметь этот бисер, ибо и Сам Господь о чистоте и несупружной жизни сказал в Евангелии: «Не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф. 19, 11), даже и девству­ющие, в которых по временам живет некое безумие. Не посрамлены ли пять неразумных дев у дверей небесного чертога, как читаем в Евангелии? И святой Златоуст говорит об этом товаре, что без помощи других он скоро уничтожается.

«Чистота, — говорит он, — без спутников своих — поста и воздержания — скоро изнемогает». Поэтому обратим наши очи к другим. Некоторые называют многоценным бисе­ром добровольную нищету, ибо ею приобре­тается небесное царство: «Блаженны нищие ду­хом, ибо ваше есть царствие Божие» (Лк. 6, 20). Хороший это бисер, но ему ничего делать сре­ди мирских людей.