Не приносят более люди сынов и дочерей своих в жертву бесам, но приносят истинную жертву Истинному Богу, как подобает приносить Ему, единому Творцу и Создателю. Правда, в первенствующей Церкви христиане имели великую ревность и любовь к Богу, и на мученические страдания как бы на некое удовольствие шли не только мужи, но и жены, забыв свою женскую немощь. Что же еще сказать?

Какие труды, какие подвиги совершали апостолы, святители и преподобные ради единой любви Божией!   В нынешние же времена угасла любовь в сердцах человеческих, и вместо нее приумножились беззакония, согласно словам Христовым: «По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12). У многих пропал и страх Божий, ибо никто не ходит в Церковь, чтобы помолиться Богу со страхом и трепетом, по увещанию пророческому: «Служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом» (Пс. 2, 11).

Ходят для разговоров, для смеха, для различного бесчинства, вертятся по сторонам, заглядывают в лица стоящим, как в кабаке или в каком-либо бесчестном человеческом доме!   Что я говорю: в человеческом? И в человеческом доме честный человек стоит или сидит учтиво и скромно, и если заведет разговор или просит о чем-либо хозяина дома, то говорит чинно и учтиво.

Если же придет слуга или подчиненный к господину своему, например, к князю или боярину, то с каким страхом, с каким трепетом стоит он пред ним или просит о чем-либо!   Нечего и говорить о том, как приходят к Царю! С трепетом. Разве дерзнут вертеться по сторонам или смеяться, или бесчинствовать, или разговаривать с кем-нибудь другим, когда говорят с Царем или о чем-либо просят его, или умоляют о прощении за преступления? И воистину так подобает делать.

Но если бы кто-нибудь пред лицом царским соделал бесчинства, тотчас бы ему и голова долой с плеч! Когда же приходят к Богу, Царю царствующих и Господу господствующих, то не имеют страха, становятся дерзкими. Над такими смеется пророк, говоря: «Там они трепетали от страха, где не было страха» (Пс. 52, 6). Боятся человека, могущего убить тело, и не боятся «Бога, Который может и душу, и тело ввергнуть в геенну» (Мф. 10, 28) огненную.

Не боятся Того, Кто в том же месте, где они бесчинствуют, может повелеть расступиться земле и пожрать их как Дафана и Авирона, или в одно мгновение ока истребить их.   Может быть, они думают, что только человек может гневаться, когда кто-нибудь бесчинствует в доме его, а Бог не должен гневаться? Но да знаем и ведаем все, что Христос ни на что так не гневался, как на бесчинство в храме.

Никогда и никого в жизни Своей не бил Христос Господь, когда же увидел, что люди совершают в храме куплю и другие бесчинства, тотчас взял бич и изгнал всех из храма, сказав с великим гневом: «Дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф. 21, 13).   О Христе Спасителю! Если бы Ты и ныне вошел в церковь Твою и увидел, какие бесчинства творят в ней люди, неужели не сделал бы то же, или большее? Я не знаю, пощадил бы Ты кого-нибудь? Ибо великое бесстрашие ныне в церкви!

В вертеп разбойников, в дом бесчестный превращают дом Твой!   Где бы с кем-нибудь встретиться? В церкви.   Где бы поговорить? В церкви.   Где бы пошутить и посмеяться? В церкви.   Где приветствуют, поздравляют друг друга, спрашивают о здравии, о жене, о детях и прочих? В церкви.   Как будто церковь для того и существует, чтобы люди сходились туда для политики и бесчинства, а не для молитвы Богу!

  Святая Церковь поучает нас, с каким страхом мы должны стоять в храме. «В храме стояще, — говорит она, — на небеси стояти мним» (Тропарь на утрене), то есть каждый христианин должен стоять в церкви так, как будто бы он не ведает, где стоит: всецело в богодухновенном размышлении, чтобы телом он был в церкви, а умом казался стоящим на небе, и молиться так, как молятся на небе. Но как же молятся на небе? Спросим у того, кто был на небе.

  Апостол Павел был «восхищен до третьего неба», но он не извещает нас об этом, так как сказать не может. «Не видел», — говорит он, — «того глаз, не слышало ухо» (1 Кор. 2, 9).   Спросим еще кого-нибудь, кто был там или кому были открыты тайны Божий. Святой Иоанн Богослов в откровении видел многие тайны Божий, спросим же его.

Он говорит нам: «Сделалось безмолвие на небе» (Откр. 8, 1), то есть великая тишина: все молчат, все стоят со страхом пред Престолом Божиим. Что же еще видел ты, святой Иоанн Богослов? Видел, — говорит он, — «двадцать четыре старца пали пред Агнцем» (Откр. 5, 8), видел, что они только падают, поклоняются Престолу Божию.   Спросим и пророков, ибо «при двоих или трех свидетелях состоится всякое слово» (Втор.19,15).

Пророки Исайя и Иезекииль видели, как и с каким страхом предстоят Богу Херувимы: двумя крылами закрывают лица свои, двумя закрывают ноги и двумя летают. Под этим закрытием лица и ног святые отцы понимают великое благоговение Херувимов пред Богом. Как малое лицо, приходя к великому, например, к Царю земному, от стыда покрывается, чтобы Царь не увидел и наготы его, так и Херувимы делают то же пред лицом Божиим.

  Творец Троичных канонов в Октоихе, в гласе 3, песни 9, по свидетельству святого Митрофана, говорит о них так: «Говеют зело пред неприступным светом и пение непрестанно вопиют: Свят, Свят, Свят Господь».   Так же надобно молиться и каждому человеку, имея пред очами своими пример Херувимов и Серафимов, как увещает и святой Златоуст: «Помышляй об этом, человек, восстань от земли и взойди на небо, ибо ты стоишь с Серафимами и поешь с Серафимами.

Молишься ли Богу, славословишь ли Бога, — ты стоишь на небе среди Серафимов: «В храме стояще, на небеси стояти мним». С ними и ты распростри крылья, с ними и ты летай окрест Престола Царева» (Слово 6, «О непостижимом»). Под летанием на крыльях, по мнению святого Григория Назианзина, разумеется молитвенный подвиг, который мы совершаем телом, и богомыслие, совершаемое умом, чтобы славословие Божие не совершалось ни без телесного труда, ни без мысленного внимания.