Люба душа, ибо кто из земнородных хотел бы ее лишиться? Кто не хотел бы жить с душою тысячу лет и более, бесконечные века? Люб и мир сей, ибо кто не желает в нем добра себе? Кто не ищет его благ? Кто не рад чести, славе? Кто не озабочен тем, чтобы иметь достаток и не быть нищим?   Трудно распознать, что лучше: душа или мир сей?

Евангелие говорит, что лучше душа: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» Но почему же многострастная и любосластная жизнь наша так любит мир сей, забывая о своей душе?   Что же делать? Как распознать: душа ли лучше, или мир сей? Да позволит мне любовь ваша положить то и другое — душу и мир — на весы и посмотреть, что перевесит: душа ли мир, или мир душу?

И таким образом мы узнаем, что из них лучше. Весами же да будет для меня честный и животворящий Крест Твой, Христос Спаситель мой, на котором Ты, будучи повешен за спасение наше, положил за нас душу Твою и перевесил весь мир, как Сам говоришь в Евангелии: «Мужайтесь: Я победил мир» (Ин.16,33).   Люди обычно считают лучшим и любят то, что по рассуждению каждого приятнее, дороже, прибыльнее.

Предположим, что у нас имелась бы такая вещь, которая была бы прекраснее всех зримых красот в поднебесной, дороже всех неисчислимых сокровищ всех царей земных и выгоднее всех выгод во вселенной, — разве бы мы не сказали, что она лучше всего? И если бы она была подарена нам, разве бы мы не возлюбили ее больше всего?   Но начнем, рассуждая, взвешивать, что прекраснее: душа или мир? Что дороже: душа или мир? Что прибыльнее: душа или мир?

Положим одну рядом с другим, ибо спорные вещи, положенные друг против друга, сравниваются и оцениваются лучше.   Однако, поистине, взвесить душу и мир трудно, так же трудно, как взвесить пламя огня. Некогда Ангел Уриил предложил эту трудную задачу Ездре, сказав ему: «Взвесь мне тяжесть огня». Не взялся Ездра за такое дело. Кто может взвесить пламя?

И он отвечал Ангелу: «Какой человек может сделать то, чего ты требуешь от меня?» (3Езд. 4, 6). Не знал Ездра нынешней математики, а она ответила бы так: взвесь сначала дрова, узнай, сколько в них веса, и затем зажги их; потом взвесишь оставшиеся пепел и угли, и сколько в них недостает весу против дров перед их возжжением, столько и ушло его на пламя.

Не внемлем мы математическому любопытству, однако будем взвешивать душу, как огненное пламя, а мир сей, как угли и пепел.   Сначала приступим к вопросу: что прекраснее — душа или мир? Но на что обратим свое внимание прежде всего: надушу ли, или на мир сей? Посмотрим на то, что прежде увидим.   Душа наша невидима, мы не созерцаем ее телесными очами, а созерцаем только очами мысленными.

Мир же сей весь пред нашими очами со всеми его действами, мы смотрим как бы на лицо его, насквозь его видим. Что же? Разве не прекрасен мир сей? В нем так много высоких и превысоких, светлых и пресветлых санов, почетных и почетнейших чинов, так много золотых, серебряных, жемчужных украшений, драгоценных камней, прекрасных одеяний, так много красивых приятных лиц, имеющих красоту природную и украшенных изящной утварью!

«Дочери их убраны, преукрашены наподобие церкви» (Пс. 143, 12)! В нем столько великолепных домов, пресветлых палат, по дивным образцам устроенных! И при всем том, сколь пресладкие и прелюбезные существуют в нем дружества, общества, пиршества, увеселения, утехи, забавы, а выше всего — греховные сладости! Мир сей столь прекрасен и приятен, что очи и сердца человеческие привлекаются к нему, как притягивается железо к магниту, и мало кто хочет оторвать от него свои очи и сердце.

  Не напрасно молился Давид: «Отврати очи мои, во еже не видети суеты» (Пс. 118, 37). Сказал бы кто-нибудь: «Святой Давид! Отврати сам очи твои от суеты, не смотри на суету, отвернись от нее!» Но Давид отвечает: «Нет! Сам я никак не могу отвратить очей моих от суеты, только Всесильный Бог может отвратить очи мои, ибо они прочно углубились в суету и неуклонно созерцают ее.

У меня нет сил преодолеть свои очи, и только сила Божия может сделать это: Ты, Господи, отврати очи мои, чтобы мне не видеть мирской суеты». Но если трудно отвратить очи от этого суетного мира, то тем более трудно отвратить сердце. Так прекрасен и приятен для нас этот суетный мир!   Но какова же душа наша, которую мы не видим? Как мы думаем о ней? Имеет ли она какую-либо красоту свою?

Но прежде всего спросим: что такое душа? Святой Дамаскин отвечает философски: «Душа — это умный дух, всегда живущий, всегда движущийся, склонный к доброй и злой воле». Блаженный же Августин, богословствуя, говорит: «Душа есть естество созданное, невидимое, разумное, бесплотное, бессмертное, богоподобнейшее, имеющее образ Создателя своего».

Оставляя философский ответ, внимаю богословскому: душа — естество богоподобнейшее, то есть она ближе всего подобна Богу, имеет образ Создателя своего, и спрошу: что прекраснее Бога? Ничто. Он — Источник как всякой премудрости, так и всякой красоты, и Его красота может отчасти достигать до нас в самых прекрасных созданиях.   Но я не хочу брать мир сей и все красоты его не только как подобие, но и как тень красоты Божией, и перехожу к лучшим и прекраснейшим созданиям Божиим.

Возвожу очи свои на небо: не прекраснее ли оно всякой земной красоты? И прежде всего поучусь от видимого на небе прекрасного создания Божия, говоря вместе с Давидом: «Творениями рук Твоих назидался» (Пс. 142, 5); Как я посмотрю на небеса, «дела рук Твоих, на луну и звезды, которые Ты основал» (Пс. 8, 4). Прекрасно небо ночью, усеянное звездами и освещаемое луной!