«В тот момент мне стало ясно, — вспоминает отец Софроний, — что мой ум безысходно днем и ночью пребывал в сердце в течение семи лет моей покаянной 411 молитвы». По мнению отца Софрония, наиболее адекватным выражением ипостасной молитвы, подобной Гефсиманской молитве Самого Христа, является Божественная Литургия. Для того, чтобы вырасти до способности углубляться духом в подлинно вселенские измерения Литургии, человеку требуется немало лет.

Литургическая молитва, — говорит отец Софроний, — одна из самых тягостных: «Мы живем ее в страшном разрыве всего нашего существа. Благословив в начале Царство Отца, и Сына, и Святого Духа, мы затем снижаемся до преходящих житейских нужд, чтобы опять 412 подняться через славословие до Престола Божия». Через совершение Литургии страдания всего мира входят в душу священника: «Чрез литургическую молитву душа наша погружается в океан людских страданий».

[177] Вместе с тем именно Литургия является тем путем, идя по которому человек реализует свой ипостасный потенциал, ибо именно причастие Чаше Христовой возвращает человеку богоподобие, утраченное в грехопадении, и ведет его к обожению: 4 09 О молитве. С. 38-39. 4 11 О молитве. С. 60. 4 12 Видеть Бога, как Он есть. С. 215-216.

139 Подлинные измерения Литургии — воистину божественны, и мы никогда не исчерпаем ее содержания, особенно живя еще во плоти. Созданные из «ничто», мы постепенно растем, развиваемся, совершенствуемся... Разделяя со Христом Его Чашу, мы через причащение Тела Его и Крови воспринимаем также и Его Божество... Таков путь: через соединение в любви с Божественной Ипостасью Единородного Сына мы становимся Его подобием, и как ипостаси в полноте своей завершенности «по образу и подобию» Его усыновляемся Отцом Небесным на бесконечные 414 веки.

Б ожественный Свет Одной из составляющих молитвенного опыта является, согласно отцу Софронию, созерцание Божественного Света. В книге «О молитве» он пишет: «Не раз мне было дано созерцать Божественный Свет. Нежно объятый им, я бывал полон неземной любовью. В некоторых случаях мир терял свою материальность и становился невидимым».[178] Подобным опытом обладали древние святые, однако лишь немногие описывали его в своих произведениях: среди тех, кто подробнее других говорил о созерцании Божественного Света, следует отметить преподобного Симеона Нового Богослова и святителя Григория Паламу.

Последний дал богословское обоснование опыта созерцания Света, охарактеризовав этот Свет как нетварную энергию Божию. Что же касается преподобного Симеона, то в его творениях мы находим многочисленные описания видений Света; никто из Отцов ни до, ни после Симеона не говорил о Божественном Свете с такой откровенностью. Современников Симеона эта откровенность шокировала, многие обвиняли его в гордыне или лицемерии.

Нечто подобное произошло с отцом Софронием после публикации книги «Видеть Бога, как Он есть». В этой книге он не побоялся описать некоторые из многочисленных видений Света, которых он удостоился в разные годы жизни. Далеко не все, знавшие отца Софрония по книге «Старец Силуан», сумели адекватно воспринять написанную им духовную автобиографию.

Некоторые увидели в новой книге признаки «прелести», другие вообще усомнились в достоверности описанных им видений. Один епископ, как говорят, даже прислал автору книги такое письмо: «Отец Софроний! Но мы-то Вас знаем, мы-то знаем, что с Вами этого не могло быть». А иные с иронией говорили: «Если хотите видеть Бога, как Он есть, поезжайте к отцу Софронию».

Между тем именно книга «Видеть Бога, как Он есть», законченная отцом Софронием в глубокой старости (ему было почти девяносто лет, когда она вышла в свет), является квинтэссенцией его богословской мысли: именно в ней с наибольшей полнотой раскрыто его учение о персоне, о покаянии, о духовном плаче, об истощании и богооставленности, о Гефсиманской молитве, о Божественном Свете.

То, что пишет отец Софроний о Божественном Свете, напоминает страницы «Гимнов Божественной Любви» преподобного Симеона Нового Богослова: Небесный Свет не поддается чувственному контролю. Иной, неуловимый по своей природе, он приходит неопределимым для нас образом... Исходя из Единого Существа, Свет сей ведет к единому познанию Бога Любви...

Душа не без страха решается говорить о том Свете, который посещает человека, жаждущего увидеть Лицо Безначального. Таинственна его природа; и в каких образах описывать его? Неизъяснимый, невидимый — он иногда бывает видим вот этими телесными очами. Тихий и нежный — он влечет к себе и сердце, и ум, так что забываешь о земле, будучи восхищен в иной мир.

Это бывает и среди бела дня, и во тьме 4 14 Видеть Бога, как Он есть. С. 218. 140 ночной. Кроткий, он, однако, более могуществен, чем все, что нас окружает. Он объемлет человека странным образом извне; видишь его, но внимание уходит вглубь внутреннего человека, в сердце, согретое любовью... Случается, что не ощущаешь материальности: ни своей, ни окружающей действительности, и себя видишь, как свет...

Свет сей святой, являясь в силе, приносит смиренную любовь, изгоняет всякое сомнение и страх, оставляет далеко позади все земные отношения... Он дает духу нашему познание об ином Бытии, не поддающемся описанию; ум останавливается, став превыше мышления самым фактом вхождения в новую форму жизни... Дух наш торжествует: сей Свет — есть Бог. Всемогущий и вместе неизъяснимо кроткий.

О, как осторожно обращается Он с человеком: Он сердце, сокрушенное отчаянием, исцелит; душу, надломленную грехом, вдохновит надеждой на победу.[179] Д уховничество Незадолго до своей кончины Старец Силуан сказал отцу Софронию, тогда еще молодому монаху, не имевшему священного сана: «Когда вы будете духовником, не отказывайтесь принимать приходящих к Вам».