И тогда, еще подростком, вовремя и не вовремя, на школьной скамье, в метро, в детских лагерях я стал говорить о Христе, каким Он мне открылся: как жизнь, как радость, как смысл, как нечто настолько новое, что оно обновляло все... Я мог бы сказать 143 вместе с апостолом Павлом: «Горе мне, если я не благовествую»...

Горе, потому что не делиться этим чудом было бы преступлением перед Богом, это чудо сотворившим, и перед людьми, которые по всей земле сейчас 422 жаждут живого слова о Боге, о человеке, о жизни... Много лет спустя Владыку Антония спросили: «Это чувство живого Христа, которое Вы испытали, оно потом не ушло, не ослабело?» — «Нет, — ответил он.

— С тех пор оно никогда меня не покидает. Оно может быть более интенсивным или менее интенсивным, но оно всегда присутствует в моей жизни». Потом он учился в медицинском институте, который окончил перед самым началом войны. За пять дней до ухода на войну тайно произнес монашеские обеты, а в 1943 году принял постриг от своего духовника — архимандрита Афанасия (Нечаева).

В течение десяти лет работал хирургом: пять лет на войне и пять после нее.[184] Сотни больных, раненых, умирающих прошли через его руки. Это было началом его пастырского служения. Он мог часами сидеть у постели умирающего солдата, разговаривая с ним, пока тот еще был в состоянии говорить, а потом просто молча молясь о нем, пока душа его не перейдет в иной мир.

Встреча со смертью лицом к лицу коренным образом изменила мировосприятие будущего митрополита Антония. «Смерть, мысль о ней, память о ней — как бы единственное, что придает жизни высший смысл, — говорит он. — Жить в уровень требований смерти означает жить так, чтобы смерть могла прийти в любой момент и встретить нас на гребне волны, а не на ее спаде...

» В 1948 году монах Антоний стал священником и вскоре был направлен в Англию. В 1957 году он был рукоположен в сан епископа Сурожского и назначен управляющим приходами Московского Патриархата в Великобритании. В течение многих лет Владыка занимал ответственные церковные должности, с 1966 по 1974 год был Патриаршим Экзархом Западной Европы, представлял Русскую Церковь на экуменических форумах.

Но главным для него всегда оставалось служение на лондонском приходе, которому он посвятил более полувека. Именно здесь были произнесены его проповеди, которые потом в распечатанном виде ходили по рукам православных верующих. Его проповедь не ограничивалась рамками Православной Церкви. Его нередко приглашали в англиканские и протестантские храмы, где он никогда не отказывался проповедовать.

«Я не ставлю своей целью обращение англикан в Православие, не внушаю им, что Православие лучше других конфессий, — говорит Владыка Антоний. — Когда я произношу проповедь в англиканском храме, моя цель — помочь людям углубить свою духовную жизнь, приблизиться к Богу». Среди сегодняшних прихожан Владыки Антония много бывших англикан, но никого из них он намеренно не привлекал в Православную Церковь: все они приходили, вдохновленные его проповедью о Боге живом, его книгами о том, что составляет сердцевинное содержание жизни.

Однажды, будучи в Оксфорде, Владыка остановился на улице и начал говорить о Христе: постепенно собралась толпа, которая слушала его с большим напряжением. В другой раз группа молодых хиппи пригласила его на свою «тусовку»: «Ты такой же, как мы, — сказали ему. — Ты с бородой, и мы с бородой, ты носишь длинное платье, и мы носим длинное платье. Приходи к нам».

Он пришел и просидел с ними до утра, беседуя о Боге и слушая то, что они могли сказать ему. Владыка умеет не только говорить, но и слушать (чего лишены многие пастыри, привыкшие к амвону, к кафедре). Думаю, что в этой способности быть всецело обращенным к собеседнику заключается один из секретов той потрясающей популярности, которой пользуется митрополит Антоний в самых широких кругах — как среди православных верующих, так и среди людей, далеких от Православной Церкви.

4 22 Митрополит Сурожский Антоний. О встрече. С. 52. 144 В России уже около десятилетия продолжается то, о чем принято говорить как о «религиозном возрождении». Для Русской Церкви это возрождение преимущественно сводится к восстановлению церковных стен, к увеличению числа храмов, монастырей, духовных школ и других церковных институтов.

При этом живая человеческая личность нередко остается как бы за кадром. Многие в Церкви настолько увлечены борьбой за стены и камни (а в некоторых случаях борьбой за деньги и власть), что им просто не хватает ни времени, ни сил, чтобы обратить внимание на живых людей — не только тех, которые уже в Церкви, но и тех, кто вне ее. А Владыка Антоний именно этим всю жизнь и занимается: восстанавливает, исцеляет, врачует человеческие души, то есть делает самое главное, от чего зависит духовное возрождение русского Православия.

В последние годы Владыка Антоний из-за своего преклонного возраста гораздо меньше общается с людьми и больше времени проводит в затворе — в своей маленькой комнатке при храме. Он по-прежнему бодр и дееспособен, только устает быстрее. По-прежнему нет у него келейников, нет иподиаконов: он сам себе готовит, сам убирает комнату. По-прежнему свое архиерейское служение он совмещает с функциями сторожа — отпирает храм перед началом богослужения и запирает по окончании его.

* * * Будучи почетным доктором богословия четырех высших учебных заведений (Абердинского и Кембриджского университетов, Московской и Киевской духовных академий), митрополит Антоний шутя говорит о себе: «У меня только один настоящий докторат — по медицине; все остальные — фальшивые». Он всегда подчеркивает, что не является «профессиональным» богословом и что у него медицинское, а не богословское образование.