Блаженный Августин писал: «Нигде так не поражает меня величие и святость Господа Иисуса, как здесь. Я не знал бы всей великости Его благодеяний, если бы Он не обнаружил предо мною, чего они стоят Ему». Мы не поняли бы всего величия Жертвы Христовой, если бы не знали о том, что Он пережил в страшный час Своей молитвы в Гефсиманском саду. На горе Фаворской Господь, преобразившись, явил Свою Божественную славу трем любимым ученикам: Петру, Иакову и Иоанну.

Те же ученики в саду Гефсиманском, по Промыслу Божию, должны были видеть, слышать и свидетельствовать о том, что было необычайно важно и значительно: о безмерном величии духовного подвига Богочеловека Иисуса Христа. Но почему они спали? Простое объяснение состоит в том, что они были весьма утомлены полночным переходом через поток Кедронский и, как говорит Евангелие от Луки, были подавлены печалью.

Но подумаем, нет ли в этом для нас какого-то особого назидания? Они только мельком видели страдания, которые испытывал Господь Иисус Христос. Он Сам перед тем, как начать молиться, отошел от них на вержение камня (Лк. 22, 41). Вся страшная, бездонная глубина Его молитвы была скрыта от их очей. Они спали, но, пробуждаясь трижды, по слову Иисусову, при ярком свете полной луны видели, как Он молился, слышали Его страшные слова — и опять засыпали. Не так ли бывает и с нами?

Господь заповедал нам: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мф. 26, 41), — а мы спим, потому что далеки от Господа, печальные, унылые, ленивые или просто нерадивые. И как много таких несчастных людей, которые часто, а иногда и вовсе, забывают о крестных страданиях Христовых и попирают заповеди Сына Божия, не почитают за святыню Кровь Завета, которой были освящены, и оскорбляют Духа благодати (см. Евр. 10, 29)!

Надо плакать о таких: спаси их, Господи! Преклонимся же со страхом и трепетом пред безмерным величием страданий Христовых. Припадем ко Кресту и воспоем от всего сердца: «Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим!» Аминь. II. Дорогой скорби Мы говорили уже о том, что мучения Господа нашего Иисуса Христа, Спасителя мира, начались еще в Гефсиманском саду.

Потом Его били по ланитам, толкали, с побоями влекли в Иерусалим, к первосвященнику Каиафе, где собрались злейшие Его враги и где над Ним издевались, плевали Ему в лицо, били и дерзко спрашивали: «Прореки нам, кто Тебя ударил» (Мф. 26, 68). Издевательства продолжались всю ночь, а рано утром Господа повели в преторию, на суд к Пилату. Устрашенный криками разъяренной, дикой толпы, Пилат предал Христа на бичевание.

Христа били с размаху, сплеча римский бичом, который имел короткую рукоятку и целый пучок ремней, туго сплетенных и переплетенных медной проволокой, с ввязаными местами кусками кости. Бичевание было такой страшной пыткой, что нередко бичуемые умирали от него. Кровь несчастных лилась ручьем, раздиралось тело, отрывались куски кожи и мышц. С Господа сняли багряницу, но оставили терновый венец, по которому били палкой, чтобы колючки венца вонзались в Его святую главу. Крупные капли Крови стекали по лицу.

Затем Господа повели на казнь узкой улицей, которая и доселе носит название «Дорога скорби». На Него возложили тяжелый Крест, ибо осужденный на распятие сам должен был нести до места казни свой крест. Истомленный, измученный бичеванием, на пути Он в изнеможении упал под страшной тяжестью. Его с побоями подняли и опять заставили нести Крест, но Он снова упал.

Тогда остановили некоего Симона Киринеянина, возвращающегося со своего поля, и приказали ему нести Крест Христов. О, блаженный Симон! Знал ли он, какой Крест нес? А теперь знает, ибо за несение Креста Христова он, я не сомневаюсь, удостоен царствия Божия. Господа сопровождала огромная толпа, ибо во дни Пасхи в Иерусалиме собиралось множество народа, пришедшего на праздник.

Люди по-разному относились к тому, что видели. Женщины плакали горькими слезами, ибо сердца их мягки и чувствительны: не могли они видеть таких страданий, такого поругания Безгрешного. Но Господь, услышав их плач, отверз уста Свои, долго молчавшие, и сказал: Дочери иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших; ибо приходят дни, в которые скажут: «Блаженны неплодные, и утробы не родившие, и сосцы не питавшие!

» Тогда начнут говорить горам: «Падите на нас», и холмам: «Покройте нас!» Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет (Лк. 23, 28–31)? Если с зеленеющим, плодоносящим деревом, с Носителем и Подателем жизни так поступили, что же будет с сухим деревом народа еврейского, отвергшего Мессию, предавшего Его такой ужасной, мучительной казни?

Мы знаем, что это пророчество сбылось, как сбывается всякое Божие слово: пришли римские полководцы и до основания разрушили весь город и Иерусалимский храм. У современного Христу иудейского историка Иосифа Флавия читаем о тех неописуемых ужасах, которые тогда происходили, о том, как страшно было наказание народа, распявшего Мессию. Но оставим женщин, пусть они плачут чистыми слезами.

Посмотрим на мужчин, сопровождавших Господа Иисуса. Что это за люди? Как могли те, кто всего шесть дней назад с великой радостью встречал Господа при входе Его в Иерусалим, восклицая: Осанна в вышних, постилая одежды под ноги осла, на котором Он сидел, — как могли они теперь дико вопить: «Распни, распни Его!»? Как могли они радоваться тому, что видели?

Произошло ужасное: злоупотребляя своей священной властью, вожди народа израильского научили и заразили его (народ) слепой ненавистью к Праведнику, которая дошла даже до требования Его казни, до страшного крика: Кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27, 25). Пройден тяжкий путь, кончилась дорога скорби. Пришли на страшную Голгофу. Вот роют яму, снимают с Иисуса все одежды.