Напомню, однако же, что неплохо было бы тебе возвратиться в нашу школу, если для тебя, конечно, имеют в настоящее время какое-нибудь значение "Гортензий" и философия, которой ты в прежней нашей беседе уже принес в жертву прекраснейшие початки, и которая воспламенит тебя сильнее, чем эта поэзия, к познанию вещей великих и плодотворных. Но желая всячески привлечь вас к этим наукам, которые служат к образованию душ, я боюсь, чтобы вы не попали в лабиринт, и почти жалею уже, что сдержал ту твою страсть.

Лиценций покраснел и вышел попить, отчасти потому, что чувствовал сильную жажду, но еще и потому, что это служило поводом избежать меня, который мог выговорить его куда более сурово. Когда он возвратился, и все готовы были слушать, я начал так:

- Правда ли Алипий, что мы не согласны между собою по предмету самому ясному?

- Нет ничего удивительного, - отвечал он, - если Для меня темно то, что для тебя, как ты уверяешь, вполне очевидно; ибо очень многое ясное может другим казаться яснейшим, равно как и что-либо темное может казаться для иных темнейшим. Так, если и это для тебя действительно ясно, то, поверь мне, есть кто-нибудь другой, для которого и это твое ясное гораздо яснее, и, в то же время, найдется и такой, для которого мое темное гораздо темнее.

Но чтобы ты долее не считал меня вздорным, я прошу тебя изложить это ясное пояснее.

- Выслушай, пожалуйста, - говорю я, - внимательно и отложи на время заботу отвечать. Если я хорошо знаю себя и тебя, то, постаравшись, ты быстро меня поймешь. Не сказал ли ты, - или меня, быть может, обманул слух,

- что мудрому кажется, что он знает истину? Он подтвердил.

- Оставим, - говорю, - пока этого мудрого. Сам-то ты мудр, или нет?

- Вовсе не мудр, - отвечал он.

- Однако же, прошу тебя ответить мне, что думаешь ты лично о мудром академике: кажется ли тебе, что он знает мудрость?

- Не одно ли и то же, - спросил Алипий, - казаться себе знающим и знать; или, все-таки, не одно? Ибо я опасаюсь, чтобы эта неопределенность не послужила кому-нибудь из нас средством против другого.

- Это, - говорю я, - называется обыкновенно тускскою тяжбой, когда, вчинивши иск, стараются не о том, что может служить к его решению, а о возражениях противной стороне. Это и славный наш Вергилий (чтобы сказать нечто приятное Лиценцию) в буколическом стихе совершенно уместно счел деревенским и вполне пасту-шеским; когда один спрашивает другого, где расстояние до неба не более трех локтей, - тот отвечает: "А скажи-ка мне в каких землях растут цветы, что зовутся царями?

" Но ты, Алипий, не сочти это уместным для нас, хотя мы и живем в деревне; пусть по крайней мере эти бани несколько напоминают нам о приличии гимназий. Ответь, если угодно, на то, о чем тебя спрашиваю: кажется ли тебе, что мудрый академиков знает мудрость?

- Чтобы, отвечая словами на слова, - ответил он, - мы не зашли слишком далеко, - скажу так: мне кажется, что ему кажется, что он знает.