– Что за славные детки! – сказала королева. («А может, она и ничего» – подумала Джил).

– Очень славные, – поддержал ее король. Добро пожаловать к нашему двору. Позвольте пожать вам руки.

Он протянул свою правую ручищу – чистую, со множеством колец на пальцах и с длиннющими острыми ногтями. Пожать руки он не смог, пришлось сжать им локти.

– А это еще кто? – король указал на Лужехмура.

– Уважакобродякль, – отвечал тот.

– Ой! – завизжала королева, подбирая юбки. – Какая гадость! Оно живое!

– Да он хороший, ваше величество, честное слово, – заторопился Ерш. – Он вам очень понравится, когда вы познакомитесь поближе. Я уверен.

Надеюсь, вы не утратите интереса к Джил, если я сообщу, что в этот момент она вдруг расплакалась. И ее можно было извинить. Руки, уши и нос только начали оттаивать, по одежде стекала талая вода, весь день она почти ничего не ела и не пила. И ноги у нее ныли так, что трудно было стоять. Во всяком случае, слезы ее оказались кстати.

– Ах, бедненькая, – сказала королева. – Друг мой, почему же мы заставляем гостей стоять! Уведите их побыстрее. Дайте им еды, вина, вымойте в горячих ваннах. Утешьте девочку. Дайте ей леденцов, дайте кукол, дайте лекарств, дайте всего на свете – печенья, копченья, соленья, варенья, игрушек. Не плачь, милочка, а то ты никуда не будешь годиться на пиру.

При словах о куклах и игрушках Джил вознегодовала, как любой из нас сделал бы на ее месте. И хотя конфеты и печенье – тоже в своем роде вещь неплохая – она очень надеялась получить чтонибудь посущественней. Дурацкая речь королевы, однако, возымела отличное действие – тут же подхватив Лужехмура и Юстаса, гигантские лакеи унесли их в комнаты. Фрейлинавеликанша сделала то же самое с Джил.

Комната Джил, размером с дом, была бы довольно мрачной, если бы не ревущий в очаге огонь и толстый алый ковер на полу. К тому же в этой комнате дела у девочки сразу пошли на лад. К ней приставили королевскую кормилицу, которая на великанский взгляд была согнувшейся в три погибели старушкой, а на человеческий – великаншей, достаточно маленькой, чтобы войти в обычную комнату, не ударившись головой в потолок. Старушка оказалась очень проворной, хотя Джил предпочла бы поменьше причмокиваний и разговоров вроде «Утитюти, какой цветочек», «Ах ты, котичка» и" Теперь все будет ладушки». Наполнив великанскую ванну горячей водой, она помогла Джил забраться в нее. Если вы умеете плавать (а Джил умела) то великанская ванна – отменная штука. И великанские полотенца, при всей их грубости, тоже отличная вещь

– такими огромными даже вытираться не нужно, знай катайся по ним перед очагом в свое удовольствие. После купания Джил одели в чистую, теплую, свежую одежду, великоватую, но всетаки человеческую, а не великанскую. «Раз сюда наезжает дама в зеленом, они, наверное, привыкли к гостям нашего размеров», – подумала Джил.

Вскоре она убедилась в своей правоте, потому что в комнату принесли стул и стол, явно предназначенные для обычных людей. Ножи и вилки тоже были вполне обыкновенные. Хорошо было сидеть за столом в тепле и чистоте, прикасаясь голыми подошвами к великанскому ковру. Стоя, она утопала в нем чуть ли не до колен. На обед – я полагаю, это можно назвать обедом, хотя было время чаепития – подали луковый суп, запеченную индейку, горячий пудинг, жареные каштаны и множество фруктов.

Раздражала Джил только старая великанша, которая постоянно входила и выходила, принося с собой великанские игрушки – то куклу размером с саму Джил, то деревянную лошадку на колесах, величиной с доброго слона, то барабан, похожий на дирижабль. Игрушки были грубые, игриво раскрашенные, и Джил даже смотреть на них не могла. Несмотря на ее протесты, кормилица продолжала сюсюкать: