Во Христе исполняется замысел Промысла Божия о всем мире, домо­строительство Благодати Божией о всем творении, направленное на спасение, освящение и обожение всех в Богочеловеке. В самом деле, велико значение этой «тайны благочестия». Ныне стала известной началом и властем на Небесных Церковию многоразличная премуд­рость Божия[36] (Еф. 3, 10)

, и сделалось единым стадо ангелов и людей, объединенных в еди­ную Церковь! При всем этом через божественное воплощение, когда во Христе человеческая природа была приведена в ипостасное единство с божественной природой[37] , человек занял преимуще­ственное место в иерархии творения, что означает, что он поднялся даже выше ангелов.

Ибо они суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение (Евр. 1, 14), тогда как человек, приобщившийся в Ипостаси Слова к Тому, о Ком сказано Богом От­цом Сын Мой еси Ты (Евр. 1, 5), приобретает положение бога по Благодати. Не от ангел бо когда приемлет воплотившийся Сын Божий, но от семени Авраамова (Евр. 2, 16), то есть принимает человеческую природу.

Итак, Сын и Слово Божие стал не Бого-ангелом, а Бого­человеком. И сказанное Апостолом о человеке, что Бог умалил его малым чим от ангел (Евр. 2, 7) также совершено воплотившимся Богом, Который возвысил человека выше ангелов и архангелов, превыше всякого начальства и власти, и силы и господства, и всякаго имене именуемаго не точию в веце сем, но и во грядущем (Еф. 1, 21).

Таким образом, во Христе че­ловек воссел одесную престола величествия на Небесех (Евр. 8, 1). Вот какова широта и долгота, и глубина, и высота (Еф. 3, 18) таинства, совершенного Господом нашим Иису­сом Христом! Позвольте мне привести вам еще один стих блаженного Павла, потому что его слова в моих устах сладки, как мед и соты, и я вижу себя человеком, обретающим корысть многу (Пс. 118,162).

Седе одесную престола величествия на высоких, толико лучший быв ангелов, елико преславнее паче их наследствова имя... Кому от ангел рече когда (Бог): седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих? (Евр. 1: 3-4, 13) Это место относит­ся к человечеству Христа, а не к Его предвечному существованию как Бога Слова, потому что как Бог Он всегда был, есть и будет «одесную» Отца.

Итак, здесь Апостол говорит о че­ловеческой природе, которую, воплотившись, воспринял Христос. Думая и вспоминая об этом, я чувствую, как стучит мое сердце, и я забываю сам себя; приходя же снова в себя, я оплакиваю подобострастных мне грешников, которые по своей гордости, непослушанию и безрассудству отвращаются от такой Благодати и такого дарования, которое превышает попытку всякого описания и постижения.

Мы рассмотрели, насколько это было возможно, любовь и дар Господа нашего Иисуса Христа, и руководителями нашими в этом были Святые Отцы. Однако кто смог бы расска­зать о глубочайшем смирении Господа? Непостижимую глубину Его смирения невозможно будет описать никогда; навеки оно останется тайной. Господь явил Свою божественную лю­бовь через Свое неописуемое снисхождение и отдание Самого Себя в жертву; но Свое высо­чайшее смирение он показал через то, каким образом Он совершил Свою жертву.

Он не от­вратился от бедноты и ничтожности нашей природы. «Невместимый везде, како вместися во чрево?»[38] Ходяй на крылу ветреню (Пс. 103, 3) содержится в матерних объятиях Девы. Вмещающий в Себя всю вселенную и держащий ее в одной длани закутывается в жалкие лохмотья. Неописуемый в Своем Божестве Бог Слово, о Котором написано, что несть тварь неявленна пред Ним[39] (Евр. 4, 13)

, помещается в самых дешевых яслях и, вместо Херувимов и Серафимов, живет вместе со смиренным скотом, который опознал Его, согласно пророку, во обличение нашей неблагодарности. «Высоким мановением Своего всемогущества в одно мгновение потрясающий всяческая» нуждается в молоке и в том, что соответствует младен­цам. Он не превозносится поклонением волхвов; не защищается, когда Ему угрожают; бе­жит, когда Его преследуют, и уходит, как беженец, в Египет, когда Ирод искал Младенца, чтобы Его погубить (см. Мф. 2, 13-14). Во Своя прииде, и Свои Его не прияша (Ин. 1, 11).

С пеленок Он вкушает человеческую неблагодарность. Но несмотря на это, Он не выставляет Своего «я», но как говорит Евангелист, бе повинуяся има, то есть Своим родителям (Лк. 2, 51). Вседержитель Бог Слово, о Котором сказано: Всяческая Тем и о Нем создашася (Кол. 1, 16), снисходит с Неба. Он смиряется; будучи богат, становится нищим — тогда как человек, будучи по естеству и по положению глиной, превозносится и строит воздушные замки. Увы!

«Человек — мера всех вещей»: этот тезис стал сегодня привычным для обывательской фило­софии и рационализма. Этим подразумевают, что человек все может, что все зависит от че­ловеческих знаний и способностей! Однако мы с вами, взирающе на Начальника веры и Со­вершителя Иисуса, иже вместо предлежащия Ему радости претерпе Крест, о срамоте не­радив (Евр. 12, 2)

, научимся тому, что лучший жизненный путь — это смирение Христово. Потому что Господь назвал Себя кротким и смиренным не по внешнему виду, а сердцем (см. Мф. 11, 29). Положим же это во основание всего нашего добраго подвига во Христе (ср. 1 Тим. 6, 12). Оглядывая вкратце сказанное нами о смирении и жертве воплотившегося Бога Слова, еще раз скажем, что Он соединил разделенное, собрал рассеянное, вернул заблудившееся, «уставил есть ангельская воинства к непреложению»[40] , пробудил лежащих долу, а вышних сочетал с нижними и таким образом все стали единой Церковью, единым гражданством, од­ним стадом с одним Пастырем во главе, по имени и по существу Иисусом.

Ведь имя «Иисус» переводится как Спаситель: Той бо спасет люди Своя от грех их (Мф. 1, 21). Поистине, бла­жен, кто сохранит сия, и уразумеет милости Господни (ср. Пс. 106, 43). Смиренная пещера, ясли и прочие скромные средства, которые были использованы Бо­гом Словом во время Его жительства во плоти, останутся в нашей памяти как вечные симво­лы неописуемого снисхождения Спасителя нашего Бога, направившего нас к вышнему, где наше житие есть (Флп. 3, 20).