в Себе имеет жизнь, и причастные Ему живут боголепно, стяжав жизнь божественную и небесную. Для достойных же совершенной божественной жизнью и причастием совершенного блага является сияние божественной природы»1 . Мы по необходимости остановились на теме человеческого предназначения, чтобы можно было яснее показать, что монашеская жизнь сосредоточивается, главным образом, на этой цели, о чем более подробно мы скажем дальше.

В Патерике мы находим различные определения того, что есть монах. Например, авва Иперехий говорит, что «жизнь монаха есть подражание ангелам» . Согласно авве Моисею, «совершенное делание монаха — безмятежно внимать Богу»3 . Другой Старец сказал: «Тако­ва жизнь монаха: правдивые уста, святое тело, чистое сердце»4 . По учению аввы Исаака Си­рина, «монах есть тот, кто пребывает вне мира и всегда молится Богу сподобиться будущих благ.

Богатство монаха — утешение, находимое в плаче. А в плаче пребывает тот, кто в ал­чбе и жажде проводит все дни своей жизни»5 . Тот же авва сказал: «Похвала Христовой Церкви — монашеская полития»6 . В этих немногих определениях Отцов относительно мо­нашеского идеала безошибочно распознается, что центр всех устремлений и усилий монахов есть не что иное, как возвращение в состояние возможности бытия «по подобию» и осущест­вляемое таким образом обожение нашей природы.

Начиная с покаяния, монах направляется к достижению совершенства и обожения в не­драх и по вере Церкви, неотъемлемым членом которой он является. Полагая первым прави­лом отречение и странничество, он утверждает первоначальное основание будущему созида­нию. Монах есть плод покаяния, и он не ограничивает покаяние узкими рамками прекраще­ния лукавых дел и только, он понимает покаяние как всесовершенное умерщвление злого вплоть до самых простых помыслов, ревнуя, так сказать, изгладить из воображения обычные воспоминания.

После покаяния следующее, чему монах посвящает себя, это стяжание доб­родетелей до той меры, когда будет считать их больше естественной энергией, чем усилием, имея перед собой образ вседобродетельного жития Господа нашего Иисуса Христа. Сле­дующий и последний шаг монаха есть восхищение его ума Благодатью Святого Духа к боже­ственному просвещению и созерцанию.

Эти три состояния, вкратце описанные нами, суть естественные законы, через которые человеческая природа может, по Благодати нашего Христа Спасителя, возвыситься над обла­стью тления и смерти, куда она была ввергнута прародительским грехопадением. Через эти законы человек может вернуться к высшему достоинству обожения, которое было и есть за­мысел Бога при творении, и это достоинство было возвращено человеку снова после падения в явлении Господа нашего Иисуса Христа.

Таким образом, сущность монашества состоит --- 1 Св. Григорий Палама, Λόγος αντιρρητικός κατά Άκννδίνον 2, 7, 18 // Συγγράμματα, τ. 3, σ. 98.

Пер­вая часть данного отрывка является цитатой из св. Василия Великого (PG 29, 772) и цитируется св. Григорием Паламой и в других местах. См., напр.: Триады III, 1, 38. 2 Это изречение отсутствует в сборнике Достопамятные Сказания; оно приведено в Отечнике свт. Игна­тия (Авва Иперехий 20, с. 258) со ссылкой на Алфавитное собрание апофтегм, однако там (PG 65, 429-432) это изречение нами не найдено.

Вероятно, старец Иосиф пользовался изданием Μέγα Γεροντικόν 11, 85 (τ. 3, σ. 320), в котором есть это изречение, но, к сожалению, отсутствуют ссылки на источники. 3 Древний Патерик 23, 2. 4 Древний Патерик 1, 33. 5 Ср.: прп. Исаак Сирин, Слова Подвижнические, 58. С. 309. 6 Ср.: прп. Исаак Сирин, Слова Подвижнические, 63. С. 340.

Греческое слово πολιτεία мы намеренно ос­тавляем, потому что ни традиционный русско-славянский перевод: «жительство», «деяния», ни современные переводы: «гражданство», «государственны дела» и т.д. не передают всего спектра значений, которые семан­тически связаны с понятием политии. Полития в своем исходном значении есть социальная форма, упорядо­ченная в соответствии с идеалом полиса, который греческим мышлением понимался как символ мира (

мір, κόσμος) в пределах одного города. Именно отсюда происходит понятие о гражданстве как о приобщении к организованности, в пространстве которой человек осознает свое участие в окружающем, в жизни мира.   в сознательном осуществлении этой цели, в успешном достижении этого абсолютного пред­назначения, данного человеку.

Другими словами, монах отказывается от греховного жития «не по природе», через по­каяние и добродетельную жизнь восходит к житию «по природе» и усердно старается дос­тичь состояния святости «сверх природы». В пределах этих трех состояний пребывает монах, здесь покоятся и силы, движущие его жизненным подвигом, о которых мы теперь и погово­рим.

Страх Божий, плод первоначальной веры, — первая ступень «при дверех» покаяния, с которой монах начинает свой подвиг. Это начало, означающее на практике удаление от мирской жизни, называется исходом из мира, а пребывание вдали от близких — лиц или предметов — называется странничеством. Мотив, который делает необходимым это удале­ние от мира, состоит в убеждении, что человек, находясь среди причин, вызывающих стра­сти, которые в большом разнообразии доступны в миру, увлекается ими к нарушению запо­ведей Божиих.

Постоянно повторяемые поражения человека в различных искушениях еще более заражают его и без того уже больной после грехопадения характер, так как болезнь по наследству прилежит нашей природе, согласно словам Писания: Прилежит помышление человеку на злая от юности его (Быт. 8, 21). И как больным необходимо удаляться от того, что вредит их здоровью, и пребывать в покое, так и желающим избавиться от свойств и дей-ствований ветхого человека, руководимого «страстьми и похотьми», необходимо удалиться от причин, вызывающих страсти.