"At the first shot aimed at the Sevastopol bastions from enemy ships, he [Motovilov] sent to the Tsar to send to Sevastopol a copy of the icon of the Mother of God "Joy of All Joys", before which he had prayed all his life and in prayer St. Seraphim died and in bitter anticipation awaited the wrath of God.

Events proved that Motovilov was not mistaken...

...На одном из вечеров у князя Ивана Феодоровича Звенигородского ему довелось встретиться с одним из героев Севастопольской обороны адмиралом Петром Ивановичем Кислинским. Мотовилов не преминул поинтересоваться, что сталось с посланною им покойному государю иконой и была ли она доставлена в Севастополь. Кислинский ему ответил:

— Икона Божией Матери была от государя прислана, но наш светлейший /князь Меньшиков/ на нее не обратил никакого внимания, и она долгое время хранилась в каком-то чулане, пока сам государь не запросил, куда она помещена. Тогда ее разыскали и поставили на Северную сторону, и только Северная сторона, как вам известно, и не была взята неприятелем. Да чему вы удивляетесь? У нас еще и не такие дела делывались. Как-то раз я был у светлейшего, и мы с ним засели играть в шахматы. Вдруг входит адъютант и докладывает, что явился гонец от архиепископа Херсонского Иннокентия и хочет видеть главнокомандующего. Не отрываясь от игры, светлейший сказал:

— Спросите у него, что ему нужно.

— Гонец сказал, что ему нужно лично видеть вашу светлость!

— Ну, зовите!

Вошел гонец.

— Что тебе нужно? — спросил главнокомандующий.

— Владыка прислал меня доложить вашей светлости, что он прибыл к Севастополю с чудотворною иконой Касперовской Божией Матери и велел просить встретить ее как подобает у врат севастопольских. Владыка велел сказать: “Се Царица Небесная грядет спасти Севастополь”.

— Что, что? Как ты сказал? Повтори!

— Се Царица Небесная грядет спасти Севастополь.

— А! Так передай архиепископу, что он напрасно беспокоил Царицу Небесную — мы и без Нее обойдемся!

Так закончил светлейший свой разговор с гонцом архиепископа. А дальше вот что было: ответ этот был передан Иннокентию во всей тяжести его грубой и кощунственной формы.