Дьяченко Григорий /Тайная жизнь души. Бессознательное/ Библиотека Golden-Ship.ru
Блаженный Феодорит, опровергая тех древних врачей, которые на том основании, что в некоторых болезнях терпит вред и приводится в бездействие ум, заключали о тождестве души с телом, говорит следующее: «Но им надлежало бы рассудить, что и играющий на лире, если лира не настроена хорошо, не покажет на ней своего искусства, – потому что, если бывают слишком натянутые или ослабленные струны, тогда они мешают гармоничности в звуках, а если некоторые из них оказываются прерванными, то тогда музыкант через это приводится и в полное бездействие.
То же самое можно замечать на свирелях и других орудиях. Так, протекающая или не искусно устроенная ладья в ничто обращает искусство кормчего. Разбитые в ногах и по природе медлительные кони или поврежденная колесница точно так же отнимают ловкость у ездока. Так, конечно, и душе некоторые телесные болезни не позволяют выказывать своей разумной деятельности.
Если поражается болезнью язык – затрудняется слово, если поражены глаза – перестает в них обнаруживаться деятельность зрительной силы, и если болезнь коснется мозговой оболочки и зловредные пары или соки повредят мозг, тогда он, переполняясь ими, не в состоянии бывает принять в себя душевной деятельности, уподобляясь утопающему в воде и бесполезно машущему руками и ногами. Итак, – заключает блж.
Феодорит, – благосостояние тела не составляет существа души, но при благосостоянии тела существо души обнаруживает свою мудрость». Этими словами отвергнуты почти все современные нападки на духовность души. (Сост. по «Опыт. прав. догм. Богосл.» епископа Сильвестра. Киев, 1884 г., т. III, стр. 222-226.) СПОСОБНОСТЬ ДУШИ К СОЗЕРЦАНИЮ ВСЕЙ ПРОТЕКШЕЙ ЖИЗНИ В КРАТКОЕ ВРЕМЯ 1.
Непроизвольное возникновение в душе давно исчезнувших представлений и образов и способность нашего духа к созерцанию всей протекшей жизни в краткое время. Карус в своем известном сочинении «О душе» (Psyche) говорит, что ключ к уразумению существа сознательной жизни души лежит в области бессознательного. В своей книге он исследует взаимное отношение сознательного к бессознательному в жизни человеческой и высказывает много глубоких мыслей.
«Божественное в нас, – говорит он, – что мы называем душой, не есть что-либо раз остановившееся в известном моменте, но есть нечто непрестанно преобразующееся в постоянном процессе развития, разрушения и нового образования. Каждое явление, бывающее во времени, есть продолжение или развитие прошедшего и содержит в себе чаяние будущего. Сознательная жизнь человека разлагается на отдельные моменты времени, и ей доступно лишь смутное представление своего существа в прошедшем и будущем, настоящая же минута от нее ускользает, ибо едва явилась – как уже переходит в прошедшее.
Приведение всех этих моментов к единству, сознание настоящего, т. е. обретение истинного твердого пункта между настоящим и будущим, возможно лишь в области бессознательного, т. е. там, где нет времени, но есть вечность. Известные мифы греческой древности об Эпиметее и Прометее имеют глубокое значение, и недаром греческая мудрость ставка их в связь с высшим развитием человечества.
Вся органическая жизнь напоминает нам эти две оборотные стороны творческой идеи в области бессознательного. И в мире растительном, и в мире животном каждое побуждение, каждая форма дают нам знать, когда мы вдумываемся, что здесь есть нечто, возвращающее нас к прошедшему, к явившемуся и бывшему прежде, и предсказывают нам нечто имеющее образоваться и явиться в будущем.
Чем глубже мы вдумываемся в эти свойства явлений, тем более убеждаемся, что все, что в сознательной жизни мы называем памятью, воспоминанием, и все то, в особенности, что называем предвидением и предведением, – все это служит лишь самым бледным отражением той явности и определительности, с которой эти свойства воспоминания и предвидения открываются в бессознательной жизни.
В сочинении Каруса исследуются случаи, когда сознательная жизнь души, приостанавливаясь, переходит иногда внезапно в область бессознательного. Замечательно, говорит он, внезапное и непроизвольное возникновение в нашей душе давно исчезнувших из нее представлений и образов, равно как и внезапное исчезновение их из нашего сознания, причем они сохраняются и соблюдаются однако в глубине бессознательной души.
Представления о лицах, предметах, местностях и пр., даже иные особенные чувства и ощущения иногда в течение долгого времени кажутся совсем исчезнувшими, как вдруг просыпаются и возникают снова со всей живостью, и тем доказывают, что в действительности не были они утрачены. Бывали отдельные очень удивительные случаи, когда разом сознание с необыкновенной ясностью простиралось на целый круг жизни со всеми ее представлениями.
Известен случай этого рода с одним англичанином, подвергавшимся сильному действию опиума: однажды, в период сильного возбуждения перед наступлением полного притупления чувств ему представилась необыкновенно ясно и во всей полноте картина всей прежней его жизни со всеми ее представлениями и ощущениями. То же, рассказывают, случилось с одной девицей, когда она упала в воду и тонула, в минуту перед совершенной потерей сознания.
Карус не приводит подробностей и не ссылается на удостоверение приведенного случая; многим, без сомнения, доводилось тоже слышать подобные рассказы в смутном мзде. Но вот единственный, нам известный, любопытный и вполне достоверный рассказ о подобном событии самого того лица, с которым оно случилось. Это случилось с очень известным английским адмиралом Бьюфортом в Портсмуте, когда он в молодости опрокинулся с лодкой в море и пошел ко дну, не умея плавать.
Он был вытащен из воды и впоследствии, по убеждению известного доктора Волластона, записал странную историю своих ощущений. Вот этот рассказ во всей его целости. Описывая обстоятельства, при которых совершилось падение, он говорит: «Все это я передаю или по смутному воспоминанию, или по рассказам свидетелей; сам утопающий в первую минуту поглощен весь ощущением своей гибели и борением между надеждой и отчаянием.