Поэтому бессмысленны, безнадежны — а нередко и вредны! — попытки как-то «растворить» христианство в культуре: проекты создания исследовательских центров при монастырях, попытки вписать историю церковного художества в общую историю искусства, попытки физическими приборами «померить благодать» в церковной жизни, попытки прочтения духовного опыта с точки зрения научной психологии и т.д.

Человеческое любопытство ко всему религиозному понятно, однако нужно ясно осознавать границы культуры и человеческого творчества. Человек в культуре никогда не создает нового бытия, он создает только его символы: картину, музыкальное произведение, научную или философскую теорию. Религия же, христианство — в ядре своем — есть сама жизнь, истинная жизнь, где бытие и смысл совпадают; и оно — христианство — в принципе не сводимо ни к какой «логии».

Всю трудность попыток выразить христианский опыт на философском языке может оценить всякий, кто поинтересуется, например, историей формулировки догматов Троичности или «богословия энергии» Свт. Григория Паламы. В глубинах своих благодатная жизнь открытая нам Богом, таинственна и недоступна человеческому разумению. Она постигается лишь верою как высшим синтезом человеческих способностей[10] и открывается все больше по мере обожения — благодатного преображения человеческой природы божественными энергиями...

Мы постоянно ищем смысла, спорим о нем, создаем теории, концепции, школы, традиции... Но все это остается лишь некоторыми схемами, символами, которые могут лишь обозначить истину. Настоящий же смысл — бытийственен: истинный смысл есть истинная жизнь. И именно этот смысл дарует нам Господь, призывая к соединению с Ним уже и в этой жизни, и в самой вечности: «Аз есьм Путь, Истина и Жизнь».

ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ КРИЗИС XX СТОЛЕТИЯ И ПРАВОСЛАВИЕ (о границах технологического мышления) Наша цив илизация переживает глубокий и всеохватывающий кризис. В чем причина этого кризиса? Для православных ответ ясен: главная причина – в отходе от Бога! Но здесь важны детали… Собственно, вся история человечества есть история блудного сына, проматывающего свое имение… Однако здесь есть свои границы, свои сроки, которые мы явственно чувствуем в истории.

И есть свои особенности, специфические для каждого времени. Для XX века такой особенностью было все возрастающее внимание к технологиям. Словечко это в высшей степени модно и в сегодняшнем дискурсе: технологии производственные, образовательные, политические и т.д. Спрос и предложение технологий настолько велики, что иногда кажется, что для современного человека и сама жизнь – лишь «дело техники»: нужно только знать соответствующий набор приемов, методов, алгоритмов и … можно решить все задачи!

Раньше о таких говорили проще: «слово знает!», чем и определяли суть подобной установки – магическое отношение к действительности. Не случайно технологическое мышление связано с «закатной» цивилизацией XX столетия: цивилизация, в отличие от культуры, и есть всегда одностороннее развитие технологий[a] . § 1. Методическое познание и технологии Но начиналось все гораздо раньше.

Технология есть, собственно, методически организованное действие. Технология есть практическое воплощение метода. Метод, методическое мышление были одними из основных лозунгов науки Нового времени. Именно методическое мышление было положено Р.Декартом в основание его философские системы. На ее основании перестраивалось и само здание науки: математика, физика, психология… Так, геометрию[b] , науку, имеющую ко времени Декарта уже почти двухтысячелетнюю историю, свою глубоко продуманную еще греческими мыслителями методологию, начинают интерпретировать совсем по – новому. Для античной (и средневековой)

традиции геометрия – наука, не отделимая от созерцания и — в рамках платоновской традиции,- направленная на углубление созерцательной способности[c] , переосмысляется Декартом как некая техника решения задач в виде так называемой аналитической геометрии, позволяющей сводить геометрические задачи к числовым вычислениям. Этот метод, как подчеркивал Декарт, благодаря своей механичности и эффективности, позволяет даже человеку самых средних способностей решать задачи, доступные ранее только очень талантливым математикам… К геометрии же Декарт сводил и физику.

Тем самым и все здание естествознания как бы сводилось к методу аналитической геометрии. По замыслу Декарта, для применения его метода не нужны никакие сверхнормальные способности: требуется только аккуратность и последовательность… И возникал призрак – идеал! – единой научной дисциплины mathesis universalis , которая чисто калькуляторскими методами смогла бы решать все задачи…[d] .

Никаких особых способностей, никаких личностных качеств, никакой личности для познания тем самым уже и не требовалось. Достаточно лишь калькулирующего рассудка и дисциплинированной воли… . Так закладывались основы технологической идеологии, технологической цивилизации. Человечество и по сегодняшний день – и может быть даже в особенности сегодня!

– как плохой ученик, троечник, все ищет стандартную формулу, в которую нужно подставить данные, чтобы получить ответ... А если этой формулы нет?.. В основании декартовского философского метода лежат требования: мыслить ясно и отчетливо. Именно эти требования, если они проводятся любой ценой, порождают ту философскую установку, которая приводит в конце концов к технологизму.

А если что – то осознается лишь смутно, лишь предчувствуется?.. А если, «Верую, Господи, помоги моему неверию!» — как отвечает несчастный отец больного сына на обращенные к нему Иисусом Христом слова о том, что все возможно верующему?..[e] Как быть тогда?.. Как относиться к мысли, к верованию, к движению души, может быть, невнятному и смутному, но очень важному и настойчивому?..

Декартовский ответ здесь известен: все неясное и смутное должно быть изгнано из познания, это не есть мысль, и это чувство не соответствует ничему действительному, это есть лишь видимость. Тем самым все таинственное, вся глубина, вся бесконечность жизни игнорируется методическим подходом… «Ясен до безумия», — определяет подобную установку познания один отечественный автор[f] .