познаются научно, но это далеко не исчерпывает всех вообще познаний человека. Перед ним рано или поздно встает конкретный вопрос, который строго говоря, наукой принципиально неразрешим. Это вопрос происхождения. Происхождения, во-первых, материи, существующей в пространстве и времени, во-вторых, происхождения жизни, как явления совершенно особого в прочей природе, в-третьих, происхождения человека, как явления совершенно особого в природе живой.

Почему эти вопросы не познаваемы наукою? Потому что это невоспроизводимые явления, которые получили начало когда-то (или, быть может, существуют вечно?), но теперь их самопроизвольное возникновение не наблюдается и экспериментальной проверке не поддается. Человека-свидетеля того, как возник мир, тоже нет и быть не могло. Что же остается в руках науки для решения этих вопросов?

– Только теории и косвенные их доказательства, которые лучше именовать свидетельствами. На таком фундаменте прочие научные теории никогда не считаются уже доказанным фактом. Гипотезы считаются принятыми, лишь после того, как удается поставить прямой и решительный эксперимент: существуют ли теплород, эфир или кварки, или же нет, существует ли фоновое излучение в космосе или нет?

Такие факты были предсказаны заранее, в их пользу имелось достаточно косвенных данных, но все решил последний прямой опыт. В вопросах же происхождения он принципиально невозможен. Даже если человек получил бы материю из ничего, если бы создал искусственную жизнь и себе подобное существо, это нисколько не означает, что все эти сущности именно таким путем и возникли в природе когда-то.   2. Знание и вера.

Но человеческий разум не способен просто так "повиснуть" между разными теориями происхождения, отложив для себя решение этого вопроса, как принципиально невозможное в рамках чистой науки. Теорий происхождения несколько, каждая по-своему объясняет одни факты и не может справиться с другими. С точки зрения беспристрастного человеческого суда, действующего сугубо в рамках научных фактов, "дело о происхождении" нужно направить на доследование, производимое вне рамок науки.

Или же предать это дело третейскому суду, тому судье, которому доверяли бы сторонники всех существующих теорий, с тем чтобы он назвал единственно истинную из альтернативных версий. Искомое "доследование" сознательно или бессознательно производит каждая из сторон, привлекая на свою сторону веру. А поскольку вера у сторонников разных версий происхождения тоже разная, то и третейского судьи найти невозможно.

Реально получается так, что вера человека определяет для него выбор теории происхождения и выбор кандидата в третейские судьи, которого он хотел бы иметь. Если вера человека заключается в том, что мир исчерпывается познаваемыми для человека законами природы и не включает ничего сверх этого, то эволюционное происхождение мира наилучшим образом соответствует такой вере, а в качестве судии призывается та же самая наука в ее более глубоком будущем развитии.

Возможны и иные веры с иными вытекающими решениями. Но перед судом логики и прямого опыта они равноправны. Все это религиозные решения. Этого слова не нужно бояться и бесполезно пытаться его обходить. Человеку никак не выйти из своей религиозной природы, пока он не обладает абсолютным знанием. Он в силах только перейти от одной веры к другой или выбрать свою веру.

С этим явлением просто придется смириться и действовать в его рамках. Целью книги является сопоставление двух вариантов решения вопроса о происхождении: эволюционного и креационного. Каждый из них в своей основе столь же религиозен (и столь же научен), сколь и другой, хотя суть веры, естественно, разная. Читатель будет судить о сказанном, конечно же, в соответствии со своей собственной верой (

а не в соответствии со своим научным знанием). Просто нужно строго отдавать себе отчет в том, что здесь налицо столкновение именно религиозных убеждений, а не науки и религии, как принято бывает считать. В любой религии, в том числе и в атеизме, вера основывается на более внутреннем и глубоком опыте, чем опыт научный. Это опыт личностного восприятия сущности всего сущего.

Атеисту он подсказывает, например, что его разум способен познать все, а чудес не бывает. В положительных религиях опыт этот иной, но очень разный, даже противоречивый, и в соответствии с ним строится весь взгляд на мир. Человек может проповедовать только то, во что он верует, и вера автора всегда будет видна читателю. Не является исключением и эта книга.

Но все же, в ее рамках мы поведем разговор только о научном познании, о данных науки. Все экскурсы за ее пределы оговариваются особо. Важно, чтобы в этих рамках давались корректные и научно-объективные возражения. Например, перед нами какое-то очень сложно устроенное живое существо. У нас нет никаких данных о том, кто бы мог быть его предком. С научной точки зрения это окончательно не доказывает, ни того, что оно создано Богом в готовом виде, ни того, что предок у него какой-то есть, но только нам неизвестен.

Каждый решает в соответствии со своей верой, но кроме веры в человеке есть чувство здравого смысла, чувство правдоподобия. Оно тоже, конечно, во многом обусловлено верой, но не определяется ею полностью. Иногда вера наша стоит за одно объяснение, а чувство правдоподобия ратует за другое. Цель нашей работы (и вообще христианской научной апологетики)

в том и состоит, чтобы показать не просто, как мы веруем, но и то, что в вере нашей в сотворение мира Богом достаточно много правдоподобного – с чисто научной точки зрения. А в эволюционной теории, напротив, слишком много неправдоподобного. 3. Вера и научная предвзятость. Опыт веры, в самом широком понимании этого слова, всегда бежит впереди знания научного.